Шрифт:
Ивик поморщилась, вспоминая скандал. Это было мерзко и отвратительно. Ей было больно за Илью, она прекрасно понимала парня - все это напоминало ее собственное детство. Отец Ильи говорил хлестко и уверенно, при необходимости повышая голос, Илья сжимался и смотрел на него с ненавистью, но ответить было нечего. Все верно. Он нахлебник, живущий на деньги родителей, все, что у него есть - дали ему родители. Да, он волен делать, что угодно - но не здесь, не в этом доме. Пусть идет, снимает комнату - на какие шиши, интересно?
– переводится в любой институт, словом, живет самостоятельно, тогда к нему не будет претензий. Только и на порог этого дома он больше не ступит. Он может считать, что у него нет родителей. Вступала мать и говорила с надрывом о неблагодарности, о том, какого сына они вырастили, прилагая столько усилий, жертвуя собой, и как он теперь им за все это платит... Ивик меняла ракурс и видела большие, почти безумные глаза Ильи. Родители были правы. Правы железно, стопроцентно. Он точно знал, что один не выживет. Он не сильный. Он боялся этого мира за стенами - и боялся не без оснований. Это ведь не Дейтрос, где каждый человек имеет право на работу и жизнь... Кроме того, он действительно неблагодарная тварь, которая на всю заботу, все жертвы и труды, на всю родительскую любовь отвечает такой гадостью - желанием быть собой.
Но и согласиться с родителями, как это делал всегда, он не мог. Потому что перед ним была простая и ясная перспектива - быть никем. Из него не получится менеджера. Он много лет просидит на синекуре под присмотром отца, он женится на той, которую одобрят, а может быть, и подложат ему в постель родители, и он всю жизнь будет накормлен, устроен, обласкан... И сейчас он не мог объяснить, что мешало ему согласиться с этим. Он только чувствовал, что так жить - невозможно, что это - хуже, чем смерть. Для него - хуже.
Но и выхода не было...
Ивик лихорадочно размышляла, чем помочь Илье. Ей было жаль парня. Почему он не родился в Дейтросе, почему? Простая вроде бы деталь - в Дейтросе судьбу человека определяет государство. Не родители. Правда, в Дейтросе значительно сильнее развита практическая психология, в частности - профориентация. Очень редко бывают недовольные решением комиссии (а ведь комиссии распределяют детей по кастам и профессиям уже в возрасте двенадцати лет), эти недовольные потом могут сменить специальность. В Дейтросе исключены родительские амбиции. Да и ошибки, неизбежные при "собственном выборе" - в выборе человек может руководствоваться самыми разными мотивами - тоже исключены. Почти каждый работает на своем месте. Почти каждый доволен своей работой и судьбой. Такая вот простая деталь - а как много она меняет...
Илья встал и быстро подошел к окну. Ивик напряглась. Парень задергал ручкой - ее заело. Свежий холодный воздух хлынул в комнату, Илья чуть поморщился от холода. Непроизвольно. И полез на подоконник - неуклюже, неловко.
Двенадцатый этаж...
Ивик вскочила, хватая оружие и келлог. Надо успеть. Если бы у него хоть был включен компьютер! Она бы отвлекла... Ивик перешла в Медиану. Мгновенно сотворила стандартную летающую "лошадку" - что-то вроде мотоцикла без колес - и понеслась по туманной долине, глядя на келлог, сияющий белым светом.
На каждом из подопечных Ивик стоял поводок, позволяющий выходить из Медианы в непосредственной близости от человека, пробивая как бы временные врата. Поводок - штука энергоемкая и не дешевая, но командование шло на эти расходы. Собственно, он же позволял и постоянно следить за человеком через Медиану. В основном, конечно, выход нужен для того, чтобы защитить парня, если появятся дарайцы.
Ивик оказалась на месте через минуту. Вышла из Медианы, контролируя себя по келлогу, в соседней комнате. Гостиная. Теперь она не видела Ильи, надеялась только, что он не настолько решителен, чтобы прыгнуть из окна вот так сразу. В то же время и раскрываться ей нельзя, парня надо просто отвлечь. Ивик подошла к стене в том месте, где - она помнила это точно - с другой стороны висела картина Ильи "Иная жизнь". Хорошая картина. Сине-серая планета, странные темные тени. Человек в скафандре, склонившийся над маленьким лупоглазым существом - причудливым не то растением, не то животным. Чужое - и это ощущается - солнце, сочащееся из-за скалы. А стенка здесь тонкая. Ивик отошла в сторону, развернулась, ударила в стену ногой. Стена дрогнула. Ивик ударила еще раз - раздался грохот с противоположной стороны. Задребезжал хрусталь в шкафу. Что-то загремело в родительской спальне - видно, предки проснулись.
Ивик метнулась в угол, в простенок, закрытый шторой, за шкаф, сжалась там. Еще несколько минут придется выждать - она не могла сразу уйти в Медиану. Ничего страшного, конечно. Но встречи с семьей подопечного нежелательны. Вспыхнул свет. Отец Ильи громко выматерился. Шаги простучали по гостиной. Скрипнула дверь в комнату Ильи. Ивик услышала голоса. "Что случилось?" - "Ничего. Картина упала".
– "Картины эти твои... ты что, окно открывал? Почему дубак такой?" - "Н-нет... не знаю" - "Спать надо ночью, тебе завтра на лекции. Картины эти дурацкие все поснимаю, в следующий раз она тебе на голову упадет".
Наконец Ивик ощутила готовность облачного тела и скользнула в Медиану. Еще через минуту она нашла врата. В ее собственную комнату постоянный выход из Медианы пробит не был. Это энергоемко и в общем-то не нужно. Ближайшие врата располагались сейчас в центре, недалеко от Суворовского проспекта. Едва выйдя на Твердь, Ивик ощутила порыв ледяного питерского ветра, внутренне сжалась от нестерпимого холода и резво припустила в сторону дома, на ходу включая мобильник, закрепленный на ухе. Она нажала кнопку и коротко поговорила, не сбив дыхания. У закрытой уже "Площади Восстания" у поребрика затормозила неприметная "опель корса", цвета "во тьме все кошки серы". Ивик узнала лицо водителя, нырнула на переднее сиденье, захлопнула дверцу, сказав по-дейтрийски пароль "Эрти-Шан. Привет".
– Шари-вен, - парень тронул машину с места, - что-то ты легко оделась, шехина.
– - Торопилась, - объяснила Ивик. Гэйн понимающе кивнул. Ночью проспект был полупустым, это днем куда проще добраться до дома на метро и бегом.
Вскоре Ивик уже открывала своим ключом дверь. Войдя, первым делом глянула на монитор. Воткнула кипятильник в стакан с водой, заварила чай. Все двенадцать окон были в порядке. Даже Штопор завалился дрыхнуть. Илья не спал, он сидел, тупо глядя в собственный монитор. Ивик усмехнулась, включила аську и вызвала Илью.