Может, потому что сам он был такой - веселый, легкий, быстрый, и все вокруг делалось как бы само собой. Жарил картошку, чинил шкаф, чистил оружие или решал по интернету и телефону вопрос с транспортом. Ивик испытывала безграничное восхищение, уже никак не связанное с ее прежними чувствами - просто ей всегда нравились люди, умеющие хорошо делать что-то руками или головой. А Кельм умел все - и руками, и головой, притом в совершенстве. И как-то незаметно. Оглянуться не успеешь - а сорванная гардина уже висит на месте. Только заикнешься о том, что вот не успеваешь купить и подбросить своему транслятору нужную книгу - и через пять минут в сети появляется какой-то агент-исполнитель, который уже купил именно эту книгу и готов через полчаса быть с ней в нужной точке. Причем ведь это не относится к работе Кельма - о содержании его собственной работы Ивик ничего толком не знала. Это все как бы между делом. Само собой. И двигался он быстро, легко, и будто с удовольствием. Он был - как сжатая пружина, которая только и ждет момента, чтобы распрямиться.

Это заражало. Будто эта энергия сжатой пружины передавалась и самой Ивик. Она аккуратно сложила белье, засунула в диванную глубь (а раньше-то, раньше просто так пихала, даже и не думая складывать). Причесываясь, окинула взглядом комнату - жилье преобразилось. Вроде бы и то же убожество, и тот же обшарпанный шкаф и дыра в обоях, но - отмытая свежесть каждого уголка, и даже на эти трещины в подоконнике было приятно глядеть, даже они казались чисто вымытыми и будто специально дизайна ради продолбленными. А ведь ничего он такого генерального не делал, просто в свою очередь - а убирали они по очереди - вымыл комнату и пол. Ивик посмотрела в зеркало. Закрутила хвостик. Потом распустила волосы по плечам. Причесала еще раз. Рядом с Кельмом хочется хорошо выглядеть. Не по каким-то там кокетливым причинам - просто рядом с ним стыдно быть неухоженной и неряхой. Невозможно.

Из зеркала на нее смотрела другая Ивик. Незнакомая. Солнечная, счастливая. Быстрая, энергичная, сильная. Красивая женщина. Прекрасный разведчик, талантливая писательница. Непревзойденная в Медиане гэйна. В темных глазах просверкивали искры, улыбка с ямочками и белым блеском зубов просилась на лицо. Прежняя Ивик высунулась из укрытия на минуту, глянула сумрачно - и гэйна тотчас почувствовала себя неуверенно: она ли это? Она не может быть такой. Это какая-то ошибка. Она никогда не была такой - счастливой и замечательной. Но в комнату, протирая мокрую голову полотенцем, шагнул Кельм. Ивик повернулась к нему, ослепительно улыбаясь. Кельм улыбнулся в ответ.

– - Ты мало спала, - сказал он.

– - Да понимаешь... надо как-то решать проблему Юлии. Иначе и ее потеряю. И с Ильей в аське пришлось поговорить.

– - С Юлией все то же?

– - Ага... но я придумала, что делать. По крайней мере, попробую - вдруг получится? А ты сегодня...

– - Я ухожу через час, - сказал он, - вернусь, видимо, к девяти вечера. Но это не точно.

... Они ели вдвоем на маленькой кухне. Соседи ушли на работу, и говорить можно было не таясь. Они называли друг друга Ирой и Колей - чтобы не отвыкнуть и не ляпнуть потом настоящее имя в присутствии посторонних. Но по крайней мере, можно было говорить обо всем.

Кельм любил поговорить с Ивик о ее трансляторах, живо интересовался их судьбой. Ивик это удивляло.

– - Понимаешь, проблема Юлии - она очень простая. Это даже не отсутствие воли. У нее есть воля. Она ведь тянет две работы, сына, и при этом она как-то еще пишет. Она не ломается. Проблема всего лишь в физическом состоянии. Ей просто тяжело двигаться, тяжело жить. Она очень много весит. И эта зацикленность на еде... Понимаешь, от физического состояния очень зависит внутреннее. Один и тот же человек, но, например, ослабленный, больной... он будет совсем другим.

– - Да, конечно!
– подтвердил Кельм, - это так и есть. Это точно...

Глянул на нее обычным, острым блестящим взглядом.

– - Ну так ей похудеть надо, в чем проблема?

– - Проблема в том, что я не могу с ней общаться непосредственно. Она почти не ходит в интернет, иначе я бы с ней там познакомилась и позаботилась бы соответственно... Я вот уже полгода пробую подсунуть ей полезные книги о том, как избавиться от лишнего веса и все такое... И она пытается, она же сама понимает, что это нужно. Кажется, сейчас я поняла, почему у нее ничего не получается с этим.

– - И почему? Вообще трудно понять, - признался он, - сложно, что ли, есть меньше?

– - Это нам трудно понять. Это как болезнь, понимаешь? С этим трудно справиться. Надо изменить что-то внутри. Надо, чтобы появилось желание - ради чего. Ведь ей тяжело. У нее еда - это практически единственная радость в жизни. Чтобы от этой радости отказаться или ее ограничить, надо иметь очень веские основания.

– - Ну да... это в квенсен надо. Там сразу появятся очень веские основания.

– - Вот именно! А она одна. Совсем одна. Заставлять некому, стимулировать некому, пример показывать - тоже. Это как алкоголик, понимаешь? Он сам знает, что нельзя пить. Но иначе не может.

– - И что же ты придумала? Мне даже в голову ничего не приходит.

– - Во всех этих книгах предлагается мотивация, которая Юле не подходит. Просто не подходит. Все эти книги сводятся к тому, что надо похудеть, чтобы стать неотразимой красавицей, чтобы мужики штабелями валились, и все такое. А ей это неинтересно. По ее складу характера, личности - ей это не нужно. Она пытается себя убедить, что хочет быть красивой - а на самом деле она не хочет быть красивой, вот в чем беда!

– - О Господи! Разве так бывает, чтобы женщина - и не хотела быть красивой?