Шрифт:
– - А пошел ты... с выбором своим, - громко сказала Ивик. Она уже была рядом с детьми.
– - Мама!
Гори все синим пламенем, подумала Ивик, обнимая детей. Выборы эти ваши... Ужасы. Мужчины все эти с их любовью. Рейта с Клареном...
– - Мама, а где папа?
– спросила Миари.
И тогда Ивик проснулась.
Кельм вернулся только к вечеру. Ивик уже почти забыла сон, так встревоживший ее. Не думала она и о дикой версии Дамиэля. В конце концов, наверное, Кельм прав.
И значение сна было ей понятно. Скачет подсознание, пытается сформулировать, какой выбор предстоит совершить. Только ведь подсознание - довольно глупая штука. Категоричная. В жизни все не совсем так. Или даже совсем не так... Ивик устала об этом думать. А когда стемнело, пришла тревога.
Это глупо - Кельм не сказал, когда вернется, он мог и на два дня уйти, и больше. Путь не близкий, а если он решил возвращаться по Тверди - тем более. Но Ивик вдруг - может, под влиянием дурацкого сна - стало казаться, что он не придет вовсе.
Что он убит. Или еще хуже - опять в плену. Только бы не это... Да нет, нет, ерунда. Но ведь у меня сильная интуиция, с ужасом думала Ивик. Я могу почувствовать.
Впрочем, воображение тоже сильное...
Когда щелкнул замок, Ивик не выдержала - пулей вылетела в коридор. И тотчас ткнулась лицом в родное, в теплое, и сильные руки обхватили ее голову.
– - Ну ты что, маленькая... ну я же недолго был. Ты что?
Они ели на кухне, соседи давно уже легли спать. Вернее, ел Кельм, с аппетитом, весь день ему перекусить не удавалось. Рассказывал про Курган, какой там мороз сейчас, и что ему удалось найти тамошний центр, вероятно, будем брать... Горели восемь свечей. Ивик не отрываясь смотрела на Кельма, как блестят его глаза, как движутся пальцы. Как он быстро и красиво ест. Как свечи отражаются в ложечках и в чае. Ивик тоже пила чай, прикусывая горький шоколад, не сводя глаз с любимого.
– - Пойдем, - он взял ее за руку, - давай посуду завтра, а?
Он обычно не любил оставлять посуду на потом. Это было необычно. Ивик, конечно, не возражала.
Они снова сидели рядом на диване, сплетя пальцы. Так что - всегда будет?
– подумала Ивик. Да, пока мы вместе. Ведь мы же не можем быть вместе... надо использовать эти часы. Скоро все это кончится.
Ощущение неминуемой утраты, разлуки, словно смерти, захлестнуло ее.
– - А у вас пели эту... "Светят звезды на небе, спят квиссаны в ночи?" - спросила она. Кельм засмеялся.
– - "На окошке не гаснет огонечек свечи", ага. Квиссанский фольклор.
– - Она старая такая, да? Любовь моя, - запела Ивик, - пока мы вдвоем, ни боли, ни смерти нет...
Кельм подхватил, и они закончили вместе.
– - Хранить меня будет в бою под огнем глаз твоих ласковый свет.
– - Я раньше этого не понимал, - прошептал Кельм.
– - И я тоже, - сказала Ивик, - знаешь... а я ведь думала, что это невозможно. Я думала, что любовь... это, ну... например, после смерти. Это... помнишь, я рассказывала про случай, когда меня ранили. Что у меня было видение, и он меня спас... кто-то. Не знаю, может, ангел. Вот такая любовь. И я не думала, что такое может быть... с живым человеком.
– - Но ведь я же не спасал тебя. Разве что от Васи тогда.
– - Ты такой же, понимаешь? Ты сделал меня другой. Помог мне подняться.
– - Ивик, ты сама не понимаешь, какая ты...
– - Я обыкновенная.
– - Нет. Таких, как ты, вообще нет. Ивик... понимаешь, ты сокровище. Я люблю тебя.
– - Никто другой никогда не думал, что я...
– Ивик вдруг вспомнила о Марке. И для него она была сокровищем. Но - как-то иначе. Он любил ее, как любят собаки - не понимая. Ее руки, глаза, ее тело. Главного в ней он вовсе не видел и не знал. А вот Кельм - любил главное.
– - Они ничего не понимают, - Кельм поднял ее руку к губам, поцеловал.
– - Господи, Кельм... это же невозможно. Я не могу поверить. Я столько лет смотрела на твою фотографию. Ты же был... как ангел. Самый лучший, идеал. Я не могу поверить, что ты вот тут, рядом со мной.... и что ты... меня. Что мы тут вместе.
– - А я в это не могу поверить - что меня кто-то мог так любить. Да еще ты. Я же монстр, ты разве не понимаешь?
– - Понимаю, Кель. Я все понимаю.
Их глаза встретились. Ивик осторожно провела пальцем по шраму.
– - Они... резали тут?
– - Да, - выдохнул он, - тройничный узел.
Ивик вздрогнула.
– - Это же невозможно, - сказала она, - такую боль нельзя перенести. Болевой шок...
– - Они все время следили за жизненными функциями. Капали что-то там.
Глаза Ивик наполнились слезами.
– - Не плачь, - ласково сказал он, - все же прошло уже. Это давно было.
Кельм обнял ее. Рука легла на затылок. Провела по волосам. Ивик замерла.
– - Ты мое счастье, - сказал он, - я умру без тебя.