Судя по всему, на фоне других неприятностей визит Тэтчер показался Хиту не более чем досадной мелочью. Ибо и он, и большинство его ближайших коллег не считали Тэтчер сколько-нибудь серьезным претендентом. Однако пройдет совсем немного времени и он осознает, что именно этот момент, когда "Да, премьер-министр!" внезапно сменилось на "Нет, премьер-министр!", знаменовал и скорый поворот в его собственной политической карьере, и куда более важный поворот в жизни партии и страны.

Решительность, с какой Тэтчер пошла на столь рискованный для нее шаг, будет не совсем понятной, если не принять во внимание ее деятельность в течение тех полутора месяцев, которые прошли после октябрьских выборов 1974 г. Ибо именно за этот короткий период ей удалось продемонстрировать и перед парламентариями, и перед всей страной, сколь высокого класса политиком она уже стала. И помог ей в этом не кто иной, как сам ее будущий соперник Хит. Ибо именно он, как уже упоминалось, назначил ее после провала на выборах одним из двух теневых министров, ответственных за политику партии в области финансов. Правда, главный пост теневого министра финансов он предоставил одному из своих ближайших сторонников Роберту Карру, Тэтчер же поручил роль "второго министра" в ранге члена теневого кабинета. Сделать это он был вынужден отчасти потому, что Карр, будучи профессиональным финансистом, вовсе не был профессиональным политиком и поднаторевшим в острых дебатах парламентарием. Тэтчер же, как рассудил Хит, способна будет подстраховать его в этой роли и тем самым обеспечить надлежащий баланс в дебатах с лейбористскими министрами.

Таким образом, Тэтчер была предоставлена возможность показать себя в роли оратора по ключевым вопросам экономического развития страны, что как нельзя более ее устраивало.

В ноябре только что переизбранное лейбористское правительство и его министр финансов Денис Хили выступили с осенним бюджетом, в котором в общем и целом не предлагалось ничего экстраординарного. После достаточно рутинных выступлений Хита и Карра наступила очередь Тэтчер, которой вроде бы и мало что оставалось сказать. Однако уже начало речи показало, что только теперь начинается главное. Свободно оперируя финансовой статистикой и используя накопившиеся за годы юридической практики профессиональные знания в области налогообложения, Тэтчер выступила как достойный оппонент Хили - одного из самых опытных канцлеров казначейства и острого на язык парламентария. Явно симпатизировавший Тэтчер ее биограф Рассел Льюис настолько высоко оценивал эту ее речь и весь тот эпизод, что посвятил ему целую главу своей книги. Подробно изложив содержание речи Тэтчер, он заключил: "Это был триумф. Стрелы остроумия, мастерская риторика и аргументация, свободное оперирование деталями, профессиональная компетентность, убийственные замечания и вопросы - все это спрессованное вместе вселило в сердца тори воодушевление, которого они не знали уже давно".

Несмотря на откровенно апологетический тон этого пассажа, он достаточно точно отражает реакцию значительной части заднескамеечников - консерваторов и консервативно настроенной прессы. О ней заговорили как о перспективном политике, ее имя стало называться среди имен возможных претендентов на пост лидера. Увереннее почувствовала себя и она сама. Во всяком случае, именно после этого выступления в парламенте она выдвинула свою кандидатуру, и, хотя этот шаг был воспринят большинством наблюдателей со значительной долей скептицизма (ее шансы оценивались специалистами как 1 : 50), он уже не вызвал удивления или недоумения. Между тем всего менее чем за полгода до этого на вопрос о том, как она представляет свою будущую политическую карьеру и не мыслит ли она себя премьер-министром, Тэтчер ответила, что "пройдут годы, прежде чем женщина возглавит партию или станет премьер-министром. Я не предвижу, что это случится в мое время" [77] .

Под давлением все того же Комитета 1922 г. Хиту пришлось назначить комиссию для выработки новых правил выборов лидера (старые, разработанные в 1965 г., предусматривали возможность выборов лишь в случае отставки лидера, Хит же явно не хотел уходить сам). Главой комиссии Хит назначил лорда Хьюма, которого он сам сменил в 1965 г. на посту лидера. Комиссия работала быстро и уже в середине декабря 1974 г. представила свои рекомендации. В соответствии с ними отныне выборы или, точнее, перевыборы лидера могли проходить ежегодно, в течение 28 дней после начала новой сессии парламента (т.е. где-то в ноябре-декабре) или же в течение 3-6 месяцев после начала работы нового состава парламента. В данном конкретном случае выборы должны были состояться в промежутке с января по апрель 1975 г. Как и прежде, в них могли участвовать только члены парламента. Для победы в первом туре претенденту требовалось набрать абсолютное большинство голосов и иметь не менее чем на 15% больше голосов, чем его ближайший соперник. Это означало, что для сохранения поста лидера Хиту следует получить поддержку не менее 140 парламентариев из 278 и выйти с отрывом от следующего за ним претендента как минимум на 42 голоса. В случае, если первый тур не выявит победителя, через два дня должен состояться второй тур, причем допускалось участие новых претендентов. На этот раз для победы достаточно было набрать более половины голосов, т.е. те же 140, независимо от результатов других претендентов. В случае же, если и второй тур не выявит победителя, проводится последний, третий тур, для участия в котором остаются три претендента. Поскольку, однако, каждый голосующий в этом случае должен указать, кого из них он предпочитает в первую, а кого - во вторую очередь, в процессе сложного подсчета выявляется победитель.

Правило, согласно которому предоставлялась возможность выдвижения новых кандидатур во втором туре, было почти тут же названо "хартией для трусов". Смысл его состоял в том, чтобы в случае провала лидера в первом туре дать возможность деятелям, непожелавшим подрывать его шансы на победу, вступить в борьбу в момент, когда его судьба уже решена.

В середине января парламентская фракция одобрила разработанные комиссией правила, после чего с ними согласился и Хит. Почти тут же была утверждена и дата начала выборов - 4 февраля 1975 г.

После того как Джозеф сошел с дистанции, основным претендентом, правда еще не выставившим своей кандидатуры, считался председатель Комитета 1922 г. Эдвард Ду Канн, многоопытный и способный политик, пользовавшийся большим авторитетом в партии и парламенте. Однако в середине января, когда до выборов уже оставалось около двух недель, он объявил, что не будет их участником. С этого момента Тэтчер становится, по крайней мере в первом туре, соперником номер один, и это давало ей уже вполне реальные шансы.

Почти перед самыми выборами, в последней декаде января, ей довелось уже напрямую столкнуться в парламенте с Хили, и эта схватка еще больше подняла ее в глазах парламентариев. Обрушившись на обсуждавшийся в этот момент билль о налоге на трансфертные операции, она попыталась доказать, что этот столь малопонятный для рядовых граждан налог будет иметь негативные последствия для мелкого бизнеса и для всех, кто связан с ним. Ей удалось вырвать у Хили сравнительно небольшую уступку, однако на следующий день он попытался взять реванш, заявив, что вчерашняя речь Тэтчер лишь свидетельствует о том, что ее партия - это "партия немногих богатых". Саму же Тэтчер он назвал "Пасионарией привилегий" [78] .

Выпад Хили, сравнившего ее с известной испанской коммунисткой Долорес Ибаррури, прославившейся своими страстными речами в годы гражданской войны 30-х годов и получившей тогда второе имя - Пасионария, задевал Тэтчер не столько самим этим сравнением, сколько тем, что отказывал ей в праве считать себя представительницей рядовых граждан. Всегда гордившаяся своим происхождением из "низов" и не устававшая утверждать, что выступает как защитница их интересов, Тэтчер, естественно, не могла стерпеть нанесенной ей обиды, тем более что нарушивший неписанные правила джентльменского поведения Хили дал ей прекрасную возможность отплатить той же монетой и не стесняться в выражениях. "Некоторые канцлеры казначейства, - заявила она, - сильны в микроэкономике, некоторые сильны в области фиска. Но этот - просто профан. Когда он поднялся, чтобы произнести речь вчера, мы на этой стороне Палаты (т.е. на скамьях консервативной оппозиции.
– Авт.) были удивлены, как кто-то может стать канцлером казначейства и выступать от имени правительства, так мало зная о существующем налогообложении и о предложениях, которые делаются в парламенте. Он мог бы по крайней мере уяснить, каков практический эффект предлагаемых мер... поскольку они затрагивают каждого, и в том числе тех, которые, как и я, родились, не имея ровно никаких привилегий" [79] .