– Если начнем, - говорю, - живьем отсюда никого выпускать нельзя. Массой задавят.

– Не сегодня, - он мне отвечает, - давай не сегодня, брат. У меня жена через месяц рожает, хочу сына увидеть. А так идея хорошая, результативная. Сразу много вакансий в наркокартелях бы открылось. И все в руководстве.

– У меня сухой паек с собой, - говорю, - пошли крайний стол займем, чтоб не видели, что свое едим и пьем. Перекусим.

Бутылку со стола демонстративно сняли, пусть расслабятся интриганы, и Умнику будет, что проверить на содержание лишней химии. Если и добавили препараты, то в спиртное. Недешево они стоят, чтоб их во все блюда сыпать пригоршнями.

Обменялись мы с ним телефонами. Он быстро мои данные проверил по своей базе данных, и прямо в лоб спрашивает:

– Значит, это с тобой и генералом Найденовым Кречет производство нового наркотика разгромил?

– Мы трофеи вывозили и территорию зачищали. А работу всю сделали парни Клерка, команданте четвертой никарагуанской бригады. Могилку мы ему оформили, и орден посмертно дали, но мертвым его никто не видел.

– Понятно, - сын пустыни кивает.

Насмотрелся он на работе раскладов хитрых, не меньше чем я в преферансе.

– Сколько у тебя машин? – спрашивает восточный человек.

Правильно, они всадники, туркмены, раньше о лошадях бы говорили, а сейчас приходится о технике беседовать в рамках светской беседы.

– Умник, - говорю, - выведи на экран машины, которые ты мне оставил для личного пользования.

Загорелись строчки, и я в оцепенение впал. Сто девятнадцать машин. В одном Нью-Йорке четыре. А всего в Штатах семьдесят две. Гляжу на приятеля своего, он лоб морщит.

– Меня отец официально наследником признал, но у меня и половины нет, - жалобно сказал он.

– Ничего, - говорю, - выбирай, что хочешь, я тебе на рождение сына подарю.

Зацвел он, словно цветочек аленький, «Даймлер» выбрал, совсем не дорогой.

– Умник, оформи подарок, - прошу.

– В посольство пусть пригонят, я позвоню – перешлют, - нам жизнь облегчает наследник эмира.

Только я успел на него гарнитуру передатчика надеть, как по мою душу явились. Типа, с вами хотят обсудить ряд вопросов личного характера. Да без проблем.

– Приятно было познакомиться, степной волк. Ты мне друга старого напоминаешь, Эль Саллаха, - говорю. – Лихой был парень.

– Из какого он рода? – спрашивает.

– Не знаю, - честно говорю я. – Узор со щита могу нарисовать.

Беру лист бумаги, и черчу ломаные линии. Три месяца он у меня каждый день перед глазами маячил, пока мы к долине Нила шли через пустыню. Закончил, отдал.

– Мы страшнее песчаной бури! – вспомнил я его боевой клич.

Эмир юный весь потом покрылся, а остальные гости под стол полезли. Мы под Дамаском пирамиду из голов вровень со стенами сложили, помнят нас парфяне. Обнялись мы с ним, как братья и пошел я разговоры вести непростые.

В кабинете мне напитки предложили на выбор, только я отказался. Кто из чужих рук ест и пьет, тот жив по воле случая. Высокий чин здоровьем Гетмана поинтересовался.

– Могу дать телефоны пресс-службы и секретариата, - говорю. – У них наверняка данные более свежие.

Зазвал, так давай по делу говори.

– Мы рассчитывали на более представительное лицо на нашем совещании, - цедит чин высокий.

Знал бы ты, урод, что с тобой мог бы Леха Зомби сотворить или Овсов. Да чем я хуже. Взял я его за щеку отвислую, рванул на себя.

– Ручку взял, пиши, - шиплю не хуже кобры.

– Что писать? – шепчет.

– Обязательство о сотрудничестве с Департаментом разведки. Твой шеф что сделает, когда о твоем секретном счете узнает в Люксембурге? А?!

Отпустил сало жирное, шлепнулся он обратно в кресло. Завоняло. Боится начальника. Правильно делает, он у него третий зам. Два предшественника в катастрофах погибли.

– Мне результативная встреча тоже нужна, - хнычет генерал-лейтенант.

– Понимаю, - киваю головой. – Мы бедная страна, ни нефти, ни газа. Одна Зона-кормилица. Сколько тебе денег надо?

– Чем больше, тем лучше, - оживился чин.

Написал я ему агентурное обязательство работать на него лично под псевдонимом «Шакал». Денег потребовал по миллиону за досье, и как образец три файла выложил. По российской таможне, по их управлению и по мэрии Варшавы.

– Ты тут, - говорю, - чист, как ангел небесный. И еще какой-то Снегирев, чтоб ты не выделялся. Деньги пополам. Что с таможни получите, мне четверть, остальное ваше.

Вышел я из кабинета на свежий воздух, и пошел, не торопясь, к проходной. Лучше полчаса под дождиком постоять, чем еще с одним таким поговорить. Хорошего понемножку, одна вербовка в день – вполне достаточно. Псевдоним он себе выбрал «Легат». И тут я понял, что убью его непременно. До конца года. По любому.