Отошли мы метров на двадцать, говорю ему негромко:

– Не дергайся, привет тебе от Кабана с Епископом. С возвращеньицем, Пират.

Спиной он не дрогнул, только слезы ручьем из глаз. Понял я, почему бандит и наемник его в вертолет пьяного закинули. Для наших мест клиент явно лишний. А ведь второй раз его судьба сюда заносит.

– Ну, и как ты в банде оказался, сталкер? – спрашиваю.

– Друзья пригласили в казино…

– Достаточно, - говорю, - таких друзей за яйца и в музей. С ними врагов не надо.

– Эй, еще шаг, и буду стрелять!

Это реплика от вагона. Старая добрая традиция. В меня уже здесь стреляли из пулемета. Наверное, это место проклято.

– Не надо, - кричу, - мы пришли с миром. Приходите в гости, безопасность гарантирую. Ловите!

И кидаю в проем дверей гарнитуру.

– Домой позвоните, только на общий канал не выходите, в Зоне полно действительно неприятных типов, не стоит им докладывать о вашем местонахождении.

Разворачиваюсь к спутнику.

– Докладывай четко, что случилось.

Он через слово повторялся и запинался, но неприглядная картинка сама нарисовалась. От берега пошли они плотной группой через распадок. Кусты обходить не стали, ломились насквозь. Тут стая слепых псов с ними и столкнулась. Половина группы и две заложницы там и легли. Вот такой этюд кровью. Девчонки уцелевшие на бегу два автомата подхватили и его разоружили. Сейчас в вагоне три ствола на четверых.

– Иди, - говорю, - к ним. Нечего тебе под ногами путаться. Наших бойцов сейчас в Зоне нет никого. Вызовешь с Агропрома Ярла, все в деталях расскажешь, пусть вас отсюда вытаскивает.

С этим делом Умник и без него справится, если меня подстрелят. Но ему такие подробности знать не обязательно. Во многих знаниях есть многие печали, сказал царь и мудрец Экклезиаст. Причем довольно давно. Зашел паренек в вагончик, его сразу в сторону. А я развернулся и обратно к костру зашагал.

– Все понимаю, но как двух девиц потерять, в голове не укладывается. Кто вообще был автором идеи их сюда тащить? Доехали до речки, и отпустили бы их.

– Вот выйдет Костикова-младшая, Елена Прекрасная, посмотрим, что ты скажешь. Она как мешок с деньгами, и нести тяжело, и бросить нельзя.

Еще один голос выделился из толпы. Значит, у огонька дюжина уцелевших. Много для одного. Раздался общий вздох, и я затылком взгляд ощутил. Уверенный взгляд брата-снайпера. Вышли девчонки. Опять со стрельбой заминка. Мне здесь каждая травинка знакома. С первого магазина половину, причем самую опасную, уложил бы запросто. Потом в гараж бы заскочил, перезарядился и с остальными бы закончил. А сейчас под шальные пули могут заложницы попасть. Я не знаю слов молитвы по невинно убиенным. У кого же там за спиной глаз такой острый?

– Что надумал, Порох? – спрашиваю, а сам понимаю, что братва лихая боится, и не меня.

– Берем мы твой телефон спутниковый, - определился спецназовец отставной.

Выдохнули они, бутылки в руках появились, водочка по кружкам забулькала. Мне до края налили, как в песне. Только льда здесь еще не было. Надо до января подождать. Выпил я спирт легко, выдохнул и обернулся. Тут-то меня и пробило. Я ее вспомнил. И все повороты в подземелье спутниковой станции, где я не был никогда, и прорыв через фалангу «Монолита» в полном составе. Память Стрелка, он же Меченый, развернулась.

Выкинул ей три пальца, цели определил. На всякий случай. У меня куража для боя уже не было. Так поднимешь что-нибудь с пола и превратишься в другого человека. Ладно, еще в кого-нибудь доброго и пушистого, а то станешь форменным Калигулой или Нероном. Мне вот город Рим поджигать совершенно не хочется. Я его люблю.

– Оружие разрядить, почистить, к сдаче на склад приготовить.

Оставил им три автомата «Калашникова», две «Гадюки» и винчестер. Пистолеты даже смотреть не стал, усмехнулся презрительно. Остальное железо собрали, на Пирата с бывшим полицейским нагрузили.

– Через полчаса вернемся, - говорю. – Автоматчика на пост у ворот, аномалии обозначить или огородить, на ваше усмотрение. Две в гараже, в смотровых ямах. В тупике за цехом сплошное поле, веревочку натянуть, чтоб в темноте туда никто не шагнул случайно. Артефакты осторожно собрать, если получится. Работаем. Шнапс в Берлине будете пить, когда отсюда с мешком денег выберетесь. Демократия здесь не в моде, так что Порох командир, а я у него советник по вопросам Зоны. На два дня.

– А что так мало? – любопытный нашелся.