Как экспериментально исследовать фазу «проб и контроля предвидения»? Для этого — без преувеличения — нужно остановить мгновение. И не только остановить мгновение, но и развернуть его во времени, проследить динамику процесса «проб и контроля». По сути, исследователи «установки» столкнулись с проблемой, которая казалась по силам лишь писателям-фантастам. С этой сложной задачей справилась группа трансакционалистов. Трансакционалистов не случайно называют «племянниками» вероятностного функционализма Э. Брунсвика. Их теория восприятия стоит на двух китах: функционализме ВДжемса и доктрине о «бессознательных умозаключениях» Г. Гельмгольца. Правда, трансакционалисты используют термин «бессознательные предположения», но вкладывают в него почти тот же смысл, что и Гельмгольц. Функция «бессознательных предположений» — осуществление связи между сенсорными данными и прошлым опытом. Устройства, созданные трансакционалистами для исследования восприятия (трапециевидное окно и комната Эймса, комната Кильпатрика), позволяют создавать при помощи различной по своим физическим характеристикам стимуляции идентичные изображения на сетчатке.

Примером может послужить комната Кильпатрика. Испытуемого сажают перед миниатюрной комнатой, представляющей перевернутую усеченную пирамиду. Когда испытуемый заглядывает одним глазом в окошко, то комната воспринимается как куб в полном соответствии с законом линейной перспективы. Испытуемый, основываясь на своем опыте, твердо убежден, что перед ним самая обычная комната. Но если испытуемый пытается попасть мячиком в пятно света, перемещаемое по комнате экспериментатором, он промахивается. После такой тренировки комната постепенно начинает трансформироваться под влиянием процесса «проб и контроля». Когда испытуемый осваивается и точно попадает в пятно света его переводят в миниатюрную кубическую комнату. Теперь уже испытуемый ожидает увидеть комнату в виде усеченной пирамиды. Он бросает мячик, исходя из этого предположения, и, конечно, опять не попадает в цель, т. е. в экспериментах трансакционалистов наблюдается перенос установки (ожидания). Их эксперименты позволили доказать наличие процесса «проб и контроля». Отсюда трансакционалисты делают вывод, что восприятие в большей степени детерминируется опытом, чем сенсорными данными. Ф. Кильпатрик пишет: «В нашем раннем определении, предложенном совместно с Альбертом Эймсом, утверждалось, что “образ” (перцепт) — это прогностическая директива для целенаправленной активности <…>. Мы убеждены, что перцептивная организация момента не может быть абсолютным обнаружением того, что есть, а, скорее, является чем-то вроде “наилучшей ставки”, основанной на прошлом опыте Эта “наилучшая ставка”, основанная на выводах из прошлых взаимоотношений со средой, выражается в осознанности воспринимаемого и служит в качестве директивы для дальнейших взаимоотношений “со средой”» (Kilpatrick, 1953, с.155).

Процесс «проб и контроля» локализуется трансакционалистами внутри субъекта, оставаясь почти независимым от внешней среды. Образ для них — это не построение реальности на основе прошлого опыта и сенсорных данных, а «наилучшая ставка» на основе одного прошлого опыта. Согласно теории установки Д. Н. Узнадзе установка не может быть актуализована, если отсутствуют внутренние факторы (потребность, мотив, прошлый опыт) и ситуация удовлетворения потребности, выступающие как необходимые условия актуализации установки (Узнадзе, 1966). Трансакционалисты возвышают внутренние факторы, оставляя почти без внимания факторы внешние. Опишем один воображаемый диалог, который мог бы произойти между П. Фрессом и В. Итгельсоном.

Фресс: Мы воспринимаем мир через призму нашего опыта (Fraisse, 1961). Иттельсон: Вы правы. Мы воспринимаем мир нашего опыта. «Предполагаемый мир перципиента — это в самом реальном смысле только тот мир, который он знает» (Ittelson, 1951, с.290).

Только с первого взгляда можно отождествить мысли Фресса и Иттельсона. Человек Иттельсона живет в предполагаемом мире. Позиция Иттельсона по существу мало чем отличается от позиции Твидлду, объясняющего Алисе ее существование как одну из грез Красного Короля. Иттельсон не только признает направляющую роль установки в активности перципиента. Он идет дальше и рассматривает образ как плод ожидания, основанный на прошлом опыте.

Итак, в работах Э. Брунсвика развивается идея о «вероятностном ожидании», т. е. об ожидании как результате обучения организма вероятностной структуре среды. Трансакционалисты не только рассматривают «предположения» как ключевую стадию в формировании образа, но, как правило, и отождествляют образ с «предположением». Их остроумные эксперименты позволяют изучить динамику фазы «проб и контроля». В русле вероятностного функционализма и трансакционализма оформляются представления о двух стадиях установки.

1. Стадия ожидания. Перед предъявлением стимула испытуемый ожидает определенный класс стимулов.

2. Стадия проверки ожидания. До появления образа (при ложном опознании и до, и после) в процессе информаций, разворачиваются фазы «проб и контроля». Таким образом, авторы, предложившие понятия «вероятностное ожидание» и «бессознательные допущения», особенно последнее, чрезмерно выделяют когнитивные факторы определяющие поведение субъекта, в отличие от представителей «Нового взгляда», которые концентрируют внимание преимущественно на мотивационных факторах. Более трезвую и умеренную позицию в решении этого вопроса занимает группа авторов, наиболее ярким представителем которых является английский психолог Бартлетт.

К теоретикам, придерживающимся концепции Бартлетта, можно отнести П. Фресса, О. Зангвилла и М. Вернон.

В конце 1960 годов П. Фресс описал схему как определенный способ соприкосновения прошлого опыта со стимулом. Перечисляя синонимы понятия схемы, Фресс упоминает гипотезы, категории, системы кодирования, о которых мы еще будем говорить. Восприятие, по мнению Фресса, должно рассматриваться как процесс, в котором перцептивные схемы и внешние действия гармонируют друг с другом (Fraisse, 1961). Понятие схемы привлекает Фресса своей «деловитостью». Вспоминая Бергсона, определявшего опознание как «меру наших действий над вещами», Фресс говорит, что именно связь с действием делает понятие схемы столь жизненным при изучении внутренних механизмов поведения.

Развернутое определение схемы мы находим у Ф. Бартлетта: «Схема представляет собой активную организацию прошлых реакций или прошлого опыта, которая <…> всегда принимает участие в любой хорошо приспособленной органической реакции. Когда в поведении налицо последовательность или систематичность, отдельная реакция возможна только потому, что она связана с другими подобными реакциями, которые были серийно организованы, но которые действуют не просто как индивидуальные элементы, идущие один за другим, а как единое целое. Руководство посредством таких схем является наибсйёе надежным из всех способов, с помощью которых на нас может воздействовать опыт, имевший место когда-нибудь в прошлом» (Bartlett, 1950, с.201). Бартлетт предполагает, что схема проявляется в мышлении, восприятии, памяти и поведении. Соприкасаясь со схемой, приходящие сенсорные данные наполняются значением. Схема включает классификации: а) сходных ситуаций и б) способов реагирования, соответствующих этим ситуациям. Не следует рассматривать схему как застывшую конструкцию прошлого опыта и низводить акты, осуществляемые при соприкосновении стимуляции со схемой, до уровня стереотипов.