Прошло около десяти лет со времени основания «Нового взгляда». Требовался серьезный пересмотр первоначальных теоретических позиций. В результате этого пересмотра появилась теория перцептивной готовности Дж. Брунера.

Начнем с постулата этой теории. «Весь перцептивный опыт является конечным продуктом процесса категоризации» (Bruner, 1957, с. 124). Проанализируем акт восприятия. Вы смотрите на какой-то объект. Сенсорные данные объекта содержат набор признаков, из которых необходимо выделить информативные. По сути, вы ежеминутно решаете задачи на опознание, стараясь отобрать признаки, существенные для каждого объекта. При этом допускается, что информативные признаки объекта вам известны. Объекты организованы в прошлом опыте в системы категорий, образующихся в процессе обучения. Опознавая объект, вы совершаете операцию отнесения признака к категории — операцию умозаключения. Выводная активность такого рода присуща любому когнитивному процессу. Несомненно, умозаключения в восприятии отличаются от умозаключений в мышлении, но не к чему «…допускать, что законы, управляющие такими умозаключениями, резко отличаются при переходе от восприятия к уровню понятий» (Там же). С точки зрения Брунера, каждый акт восприятия — последовательная цепь решений, подчиняющихся общей стратегии: Выделяются три функции стратегии: максимизация информации о признаках, сохранение направленности решения, регулировка риска (Bruner, Goodman, 1947). Последняя определяется точностью решения, значимостью решения и временем, необходимым для принятия решения. Процесс принятия решения Брунер называет процессом категоризации. Перцептивный акт — акт категоризации. Выделяют четыре стадии процесса категоризации.

1. Первичная категоризация. Самая примитивная стадия выводной активности восприятия. Протекает как бессознательный процесс. В нем действует репертуар врожденных категорий: «звук», «свет», «объект», «движение».

2. Поиск признаков. Признаки, отличающие объект от других, должны соответствовать категории. Тогда объект сразу идентифицируется. Часто признаки могут в равной степени соответствовать ряду категорий. Поэтому следует учитывать такую особенность категории, как ее готовность (доступность). Основными детерминантами готовности являются вероятности пояатения того или иного события в жизни субъекта и органическое состояние субъекта (потребности, мотивы и т. д.). Автор выделяет некоторые отношения между готовностью категорий и стимульным вводом: «Чем больше готовность категории, а) тем меньше информации необходимо для отнесения объекта к категории; б) шире набор характеристик сенсорного ввода, которые будут приняты как соответствующие этой категории; в) тем вероятнее, что другие категории, тоже соответствующие “вводу”, будут заторможены» (Bruner, 1957, с.129–130). Наиболее готовая категория «ловит» информативные признаки сенсорного ввода, т. е. происходит предварительная категоризация объекта.

3. Подтверждающая проверка. После предварительной категоризации поиск изменяется. Он ограничивается кругом признаков, которые могут подкрепить выдвинутую на основе предварительной категоризации гипотезу (категорию).

4. Завершение проверки. После того как объект отнесен к категории, акт решения или поиск признаков, релевантных категории, завершается. Открытость входа к дополнительным признакам почти исчезает. В случае ложной идентификации объекта пороги опознания поднимаются на несколько порядков.

Мы описали процесс категоризации, происходящий во время перцептивного акта и представляющий основное содержание этого акта. Брунер также называет процесс категоризации построением модели мира. «Обучаясь воспринимать, мы обучаемся тем отношениям, которые существуют между свойствами объектов и явлений, обучаемся соответствующим категориям и системам категорий. Обучаемся предсказывать и контролировать, что за чем идет, что с чем может появиться» (Там же, с. 126). Предсказывать появление событий можно только в том случае, если модель, на основании которой производятся эти предсказания, репрезентативна, т. е. если она соответствует явлениям и событиям внешнего мира. По Брунеру, отражать мир — значит конструировать мир из сенсорных данных.

Этот тезис Дж. Брунера удивительно созвучен с теми положениями, которые развивает классик отечественной физиологии Н. А. Бернштейн. Чтобы не быть голословными, приведем здесь некоторые из этих положений. «Мы можем с достаточной уверенностью утверждать, — пишет Н. А. Бернштейн, — что мозговое отражение (или отражения) мира строится по типу моделей» (Бернштейн, 1966, с.287). И далее: «Подобно тому, как мозг формирует отражение реального внешнего мира — фактической ситуации настоящего момента и пережитых, запечатленных памятью ситуаций прошедшего времени, он должен обладать в какой-то мере способностью “отражать” (т. е., по сути дела, конструировать) и не ставшую еще действительностью ситуацию непосредственно предстоящего, которую его биологические потребности побуждают его реализовывать» (Бернштейн, 1966, с.281). Трудно не заметить связи между этими идеями Н. А. Бернштейна и предложенным Дж. Брунером принципом «построения модели» мира. Именно на основе модели мира, соответствующей действительности, осуществляются акт заглядывания в будущее и регулирование деятельности субъекта. В модели отображены не только классы объектов внешнего мира. Работы Стивенса свидетельствуют о том, что сетка категории наложена и на громкость, яркость, высоту тона, т. е. даже элементарные свойства физических стимулов воспринимаются через призму категоризации.

Субъект, с точки зрения Брунера, никогда не воспримимает «сырой материал», «чистый стимульный процесс». Уже при рождении он обладает, по-видимому, набором врожденных категорий (фигура — фон, свет, звук и др.), как это предполагал еще И. Кант.

Особое значение автор придает категории «причина- следствие». Он считает, что для того, чтобы нечто определить как причину другого, требуются прежде всего такие категории, которые сохраняли бы тождественность «причины» и «следствия» (Bruner, 1957, с. 125). Брунер не утверждает, что категория «причина — следствие» — врожденная категория, но ему приходится, как и Гельмгольцу, принять существование такой категории «на веру», так и без нее нечего и говорить о восприятии как о процессе принятия решения, в основе которого лежит выводная активность. Только допустив существование категории «причина — следствие» как врожденной категории, Брунер может постулировать, что перцептивный опыт — продукт промесса категоризации. При таком рассмотрении природы восприятия снимается противопоставление между мирами «чистой стимуляции» и миром значений.

Мы разобрали ряд положений Брунера о природе восприятия и теперь коснемся механизмов, опосредующих формирование и функционирование систем категорий, т. е. механизмов, опосредующих перцептивную готовность.

Брунер предлагает четыре механизма: группировка и интеграция, упорядочение готовности, установление соответствия и фильтрация. Автор не претендует на то, чтобы эти формальные механизмы объясняли процессы восприятия. Логика, идущая от механизмов к объяснению поведения, скорее характерна для физиолога, чем для психолога. Мысль Брунера движется от особенностей природы восприятия к механизмам.

Группировка и интеграция. Категории — это классы событий, закодированные в мозге субъекта. Если это положение справедливо, то должен существовать механизм, опосредующий формирование категорий. Возможно, таким механизмом окажется что-то вроде «клеточных ансамблей» Д. Хебба. Каждый раз, когда организм попадает в знакомую ситуацию, сигналы, представляющие эту ситуацию в мозге, вызывают возбуждение определенных групп клеток, которые при повторных столкновениях организма с этой ситуацией организуются в «клеточные ансамбли». «Клеточные ансамбли» могли бы оказаться материальными представителями разных категорий. Механизм интеграции должен «учитывать» при формировании «клеточных ансамблей» вероятностную структуру среды. В жизни не так часто встречаются события, которые независимы друг от друга. Поэтому процесс научения следует понимать как процесс научения условным вероятностям.