— Вера… — Харон протягивает руку.

Он бы продал душу самому дьяволу лишь за одну возможность снова коснуться ее волос. Почувствовать их мягкость. Услышать такой родной аромат — запах дома, призрак благополучной утраченной жизни.

У него почти получилось.

Почти…

Но за мгновение до того, как апологет дотронулся до жены, его настигло стремительно упавшее черное небо.

Харон открыл глаза.

На сетчатке секунду назад жила завораживающая картина осеннего парка.

Он не сразу понял, где находится. Место выглядело странным. Неровные рваные кляксы парили вокруг, излучая приглушенный синий свет. Апологет с трудом поднялся на ноги и, подойдя к стене туннеля, дотронулся до ближайшего светящегося пятна. Кончики пальцев стали светиться. Присмотревшись, Харон смог различить маленьких беспокойных насекомых. Туннельные светлячки. Стало быть, он в перегоне между станцией Маршала Жукова и Московским Проспектом: эти насекомые в большом количестве водились только здесь и на платформе Центрального Рынка.

О том, как он покинул Маршала Жукова, Харон ничего не помнил. Вот жуткий поезд запомнил хорошо, а то, как бежал по туннелю и затем потерял сознание…

Что же на самом деле произошло на станции? Куда подевались люди? Неужели их действительно пожрал поезд-призрак? Нет, такого просто не могло быть, это противоречило всем физическим законам нового обезумевшего мира. Апологет не верил в мистику, считая ее уделом инфантильных чудаков, потому что все имеет объяснение. Пусть и примитивное, но все-таки объяснение. И если мы не знаем извращенных законов новой природы, навеки измененной Катастрофой, это еще не значит, что нужно списывать все окружающие ужасы на проявление злобных темных сил. Бритва Оккама до сих пор действует безотказно.

Голова слегка гудела как после хорошей пьянки. Во рту стоял неприятный химический привкус, а горло першило. Не в этом ли кроется простой ответ?

В свете роящихся на стенах светляков Харон извлек из кармана компас, чтобы сориентироваться, в какой стороне Московский Проспект. Уж очень ему не хотелось снова оказаться на вымершей за несколько коротких минут станции Маршала Жукова.

Направо или налево?

Компас утверждал, что налево.

Апологет медленно побрел по путям, ступая по старым гнилым шпалам. Если искомый мальчишка находился на станции, то он наверняка погиб. В этом случае проблема решена сама собой. Миссия становится автоматически завершенной. Однако Харон никогда не доверял легким дорогам, потому что легкие дороги всегда ведут к хитрой ловушке.

Возможно, мальчик погиб.

А что, если нет?

Как проверить?

Ведь Круг ни за что не простит ошибки. Как проверить то, что в принципе, проверить невозможно? Значит ли это, что он УЖЕ провалил возложенную на него миссию?

Если так, то отныне Харон дважды мертвец.

Он выбрался на поверхность через очередной узкий коллектор, обозначенный на сталкерской карте. Снаружи царила лунная ночь. Темно-синяя мантия неба зловеще нависала над руинами города, далеко раскинув широкие крылья. Черными провалами выбитых окон слепо пялился на развалины уцелевший после бомбежки гостиничный комплекс «Турист». На какую-то долю секунды Харону показалось, что в окнах верхнего этажа промелькнул луч яркого фонаря. Апологет извлек из рюкзака бинокль. В одном из темных провалов шестого этажа неподвижно застыла ссутулившаяся человеческая фигура. Харон сделал увеличение, но рассмотреть человека не смог. Казалось, тот состоял из одной только тьмы. Да и с чего он вдруг решил, что это человек?

Мощный порыв налетевшего холодного ветра чуть не сбил апологета с ног. Ветер дул со стороны зловеще возвышающегося над развалинами здания.

Неожиданно все стихло. В мгновенно загустевшем воздухе возник странно знакомый звук. Звук, которого просто не могло существовать. Механический глухой гул, монотонный рев медленно работающего механизма. Прямо от светящегося окна гостиницы к ногам человека протянулись убегающие вверх рифленые ступеньки. Эскалатор. Теперь нужно сделать всего лишь шаг, и дальше все пойдет само собой. Нельзя долго ждать, ведь сзади напирают люди. Им тоже непременно нужно попасть наверх. Харон ощущал спиной растущее недовольство.

— Ну что ты стал, как столб! — раздался раздраженный женский голос, и апологета грубо толкнули в спину.

Этого толчка оказалось достаточно. Мгновение — и металлические, слегка вибрирующие ступеньки, унесли его вверх, к широко распахнутому окну, куда с воем затягивался бушующий ледяной ураган. Харон обернулся, желая рассмотреть остальных «пассажиров», но за его спиной никого не было, лишь клубился мелкий колкий снег. Как завороженный, он уставился на рифленые ступени эскалатора, заметив сочащуюся из узких щелей кровь. С каждой секундой крови становилось все больше. Апологет испуганно отступил назад. Носок правого ботинка был уже измазан бурой вязкой массой. Резко развернувшись, мужчина бросился по эскалатору к далекой земле. Механическая лестница ускорила ход. Харон поскользнулся на хлюпающей под ногами кровавой каше и кубарем полетел вниз. Острая боль пронзила левое плечо, и он, наконец, пришел в себя.

Апологет лежал в снегу у самого порога гостиницы. Из черного проема парадного входа на него испуганно смотрела бледная женщина в грязном мешковатом балахоне. Женщина показалась знакомой. Ну конечно же, он, кажется, видел ее мельком в толпе среди вудуистов на платформе станции Маршала Жукова. Значит, она тоже спаслась? Как и он. Спаслась от жуткого адского поезда.

— Бегите! — едва слышно донеслось от крыльца.

Автоматная очередь рассекла окружающую тишину. Тело женщины выбросило на улицу. Под грудой бесформенного тряпья, бывшего только что живым человеком, расползалось багровое пятно.