Туфли были отброшены в сторону, водолазка хоть и аккуратно, но стремительно сдернута, равно как и брюки… Через пару мгновений девушка уже лежала голой спиной на холодном постельном белье, и ей не хватало дыхания – от поцелуев и от того, что Эдуард навалился на нее всем телом.

Было странно наблюдать за мужчиной во время близости. Это был лишь второй опыт Агнии, но не сравнивать она не могла, это происходило помимо ее сознания, само собой. У Орехова был какой-то перевернутый взгляд – он смотрел на Агнию, но словно не видел ее, целиком погруженный в свои ощущения. Он давил и плющил ее, распластывая – так повара готовят цыпленка табака. Она чувствовала, как у нее растянуты все суставы, какое напряжение испытывают ее ребра, ее ключицы, как тянутся мышцы на икрах ног и судорогой сводит ступни…

На миг Агнии даже стало страшно – а ну как Эдуард своими сильными руками согнет ее чуть сильнее, и хрупнет ее позвоночник, и разойдутся в разные стороны ребра, явив миру ее еще пульсирующее, перевитое сосудами сердце…

Но, к счастью, это испытание длилось не так уж долго – Орехов зарычал, оскалив зубы, потом резко отскочил назад. Агния судорожно вздохнула, почувствовав себя снова свободной.

Ни в первый раз с Григорием, ни сейчас она не испытала того самого главного, ради чего люди и занимаются любовью. Она просто терпела и пережидала. Но в первый раз, кажется, не было так мучительно, так страшно (вот парадокс!).

– Тебе хорошо было? – Орехов упал рядом с Агнией, положив поперек ее груди тяжелую руку. – Скажи!

Спрашивал ли ее об этом Григорий? Нет.

Вроде бы нормальный вопрос. Орехов заботится о ней. Но какой убийственно смешной вопрос…

– Почему ты улыбаешься?

– Все хорошо, – сказала Агния и заставила себя поцеловать Орехова. Именно заставила – иначе тот бы стал дальше расспрашивать ее. Лучше прекратить этот разговор на корню – да, милый, мне было хорошо, ты, милый, самый лучший мужчина на свете…

«Я привыкну. Все будет действительно хорошо!»

Орехов лежал рядом – постепенно его дыхание успокоилось, он расслабился. И тоже улыбнулся:

– Агния…

– Да?

– Ну кто бы мог подумать… чтобы ты и я… – Он ласково провел пальцем по ее губам. – Ты ангел. Ты такая нежная… О господи! – Он вдруг зажмурился, и между сомкнутых ресниц вдруг показались… слезы? – Послушай! – Он снова открыл свои серые глаза, гипнотизируя Агнию блестящим, влажным, лихорадочным взглядом. – Послушай… об этом, наверное, рано говорить, но…

– Так не говори, – испуганно сказала Агния.

– Нет, не могу. Я должен сказать. В сущности, я ведь тебя давно знаю. С самого рождения, да? Так вот. Ты всегда мне нравилась. Но я не замечал тебя… Лицом к лицу лица не увидать! А я любил тебя. Всегда. И люблю. Представляешь?

У Агнии все похолодело внутри. Он говорит ей о любви! (Харитонов говорил? Нет, ни слова.) Как трогательно, как необыкновенно… И страшно почему-то. К любви тоже надо будет привыкнуть.

– Погоди, не торопи события… – прошептала Агния. – Потом.

– Зачем – потом? Сколько можно? – Орехов опять сграбастал, прижал ее к себе. – Ты мой ангел. Ты – мой ангел. Вот кто ты! Обожаю тебя.

У него вдруг отчетливо заурчало в животе.

– Ты голодный! – Агния вскочила, потом стыдливо присела, потянула на себя простыню. – Дай, пожалуйста, мне что-нибудь, а?

Орехов, ничуть не смущаясь своей наготы, встал, натянул джинсы.

– Вот рубашка моя, подойдет?

Агния надела рубашку Орехова – довольно длинную, закатала рукава.

…Кухня у Эдуарда тоже была современной. И в ней тоже царил идеальный порядок.

– Пожалуйста, холодильник в твоем распоряжении… Видишь, я товарищ запасливый… У меня продуктов на месяц.

– А какое твое любимое блюдо? Что тебе приготовить? – спросила Агния, изучая содержимое холодильника. Кулинарного испытания она не боялась совершенно. Ей ли, в шестнадцать лет взвалившей на свои плечи домашнее хозяйство, бояться такой ерунды!

– Я все люблю, – с суровой пылкостью произнес Эдуард. – Я всеядный. Тем более если это приготовишь мне ты!

Агния вытащила из морозилки пласт готового слоеного теста, из ящика с овощами – свежие помидоры и (какая удача!) нашла именно тот сыр, который обожал и ее отец.

Слоеное тесто за пару минут оттаяло в микроволновке, помидоры и моцарелла были нарезаны кружочками… В сущности, сейчас Агния готовила любимое блюдо своего отца, поклонника итальянской кухни.

Пока разогревалась духовка, Агния разложила на тесте рядами сыр с помидорами. Поперчила, посолила, посыпала сверху сушеными травами… Все.

– Все? – поразился и Эдуард, наблюдая за ее манипуляциями.

– Нет, не все… Еще минут двадцать придется подождать.

– Вино! У меня есть вино – красное, сухое… Как раз под твой пирог! Нет, я в шоке… В хорошем смысле в шоке. Так быстро, так красиво… Агния! – Эдуард звучно чмокнул ее в щеку.