И мне сказала, случайно поймав мой взгляд на себе! Что сказала? А вот что:

 - Ну? И что? Запал на меня, что ли? Не ты один такой! Только смелых нет! Все вот такие! Только поглазеть! В лучшем случае язык почесать, а чувствуют, что орешек не по зубам! Надоело! Некогда мне с тобой глазки строить! Вон сколько работы!

Я тогда был от неё метрах в пяти. Я понял всё, что она сказала. Я опустил глаза в пол, подумал, вздохнул и повернулся уходить, но резко развернулся назад и увидел, что она растерянно смотрит на меня и испугалась, что я это заметил. Я чуть улыбнулся и бодро, с улыбкой ей подмигнув, стал опять разворачиваться к уходу… Она, тоже нагнув голову, искоса смотрела на меня с улыбкой, поняв моё обещание вернуться. Мне её глаза сказали, что она не против сближения, несмотря на разницу в возрасте, которую она сознавала, хотя я был закалённый ломом и лопатой в ночных разгрузках на вагонах и у меня были усики, которые я умышленно ни разу не брил. Я решил найти повод и, не привлекая внимания предложить ей сходить в кино. Повод не надо было изобретать. Через часик у нас в отделе энергетика появился мастер смены Литвинов и записал вызов в журнал вызовов. Я только пришёл с вызова и на этот вызов хотел идти другой электрик, в силу существующей у нас очерёдности , но я сказал, что схожу сам и пошёл. Оказалось, что вызвала она. Я на неё смотрел сияющими глазами, но она, стрельнув глазами в сторону мастера и других работниц, сделала такое озабоченное лицо, что я понял её требование о разумной конспирации и тоже погасил свой «прожектор» и принял деловой вид. Она сказала, что заедает кнопка «Пуск» и приходится по несколько раз нажимать. При чём, если мастер нажимает, то кнопка срабатывает, а если она, то – нет! Я улыбнулся ей и сказал:

 -Так может быть причина в вас? Может быть душевное равновесие у вас нарушено?

 -Нарушено!- без улыбки ответила она, - Может электрик душу отремонтировать?

Я чуть не подпрыгнул от счастья и, едва сдерживаясь, сказал:

 - Ремонт будет в семь часов вечера в субботу возле «Ударника»!

 - Нет! – ответила она не глядя на меня, а с серьёзным видом перебирая свёрла на своём станке, - Сегодня в восемь часов после обеда в курилке за воротами! Я задержусь, пока доминошники уйдут в цех!

 - Понял!- ответил я и, едва сдерживая свои чувства, хотел уходить, но она, так же не глядя на меня возмущённо воскликнула:

 -Ты забыл, зачем приходил? Кнопки-то разбери, посмотри и закрой! А, то от баб разговоров не оберёшься! И мастер глаз не спускает! Мне это ни к чему!

Без пятнадцати восемь я уже был в курилке и сидел рядом с хлопающими и орущими доминошниками, которых я терпеть не мог и сам не играл, кроме шахмат, ни во что. В восемь часов, поднявшись с мест, с эмоциями разошлись по рабочим местам мужики. Я оглянулся по сторонам и, вдруг, увидел, из-за жёлтого осеннего куста, выглянула с сигаретой Она и махнула мне рукой. Я пошёл к ней, с сожалением констатируя факт: Курящая! Ну, вообще-то, это давало повод к определению её внутренней незакомплексованности и это хорошо, но я сам в этот период бросал курить и уже неделю не курил. Я подошёл к ней, сказал:

 -Привет! Ты от кого прячешься?

 -Да я не хочу, чтобы наши девки на работе знали, что я курю.

 -Ну, скажи, как тебя звать-то?

Вздохнув подчёркнуто протяжно она с усмешкой ,сказала:

 -И так… она звалась Татьяна! Была не трезва и не пьяна! А тебя я знаю, как звать, но не спрашивай откуда! Всё равно не скажу!- с усмешкой поглядывая на меня, сказала она. При этом она тревожно оглядывалась по сторонам и я спросил:

 -Если ты так стесняешься, зачем же ты куришь?

 -Бросить я пока не готова, но я не из-за этого беспокоюсь. Я у мастера на час отпросилась к подруге сходить в соседний цех и если он меня увидит, то поймёт, к какой подруге я пошла.

 -Есть очень уютное место, где нас никто не увидит! – сказал я, - Пойдём!

Мы подошли к цеховым воротам над которыми работал калорифер, я нажал кнопку «Стоп» и калорифер перестал шуметь. Лестница на площадку с его оборудованием была, как раз, прикрыта от посторонних глаз створкой открытых ворот. Я полез и сказал ей:

 -Давай за мной!

Я забрался на площадку и повернулся встречать Татьяну. Она поднялась по лестнице по грудь выше площадки и задержалась с тревогой оглядывая место, куда я её приглашаю. Я протянул руку и включил маленький светильник на гибкой ножке, укреплённый на стене. Она увидела два стоящих прямо на полу дивана без ножек, книжки на спинке дивана у которого был светильник и пепельницу на полу сделанную из высоковольтного изолятора. Она засмеялась:

 -Слушай! А, тут классно! Даже культурно развиваться можно!

Я плюхнулся на сиденье дивана и хлопнул по месту рядом с собой. Она села рядом, но не слишком рядом. Я, с шутливым видом ёрзая, подвинулся к ней, но она локтем меня остановила и, глядя на меня, с улыбкой искоса стала расспрашивать обо мне. Узнав, что я из общаги и что у меня родимый дом далеко, она сказала шутливо:

 -Э-э-э! Милай! Да мы с тобой два сапога – пара! Я ж тоже из «пятьсотвесёлого»! Знаешь женское общежитие под названием «Пятьсотвесёлый»? Да! Видно у нас с тобой может кой- чего получиться.

Я ей рассказал о том, что живу в комнате с условно-освобождёнными «зэками», что они мне дали «погоняло» «Коммунист». Она хохотала, поглядывая на меня искоса и испытующе:

 -Так ты воспитатель? Ба-а-а! Тогда я спасена! И в комсомол мне рекомендацию дашь?

Я не понимал, серьёзно она говорит, или издевается.

 -Ну, вот если мы с тобой организуем у вас в Заточке пост «Комсомольского прожектора», то точно дам рекомендацию!

 -А, что! Давай! Вот тогда мастер у меня попляшет! А, то сырые абразивы подсовывает, а потом работу спрашивает!