И сама удивилась – откуда выскочили эти слова.

– Нет! – резко ответил Димка и глянул как-то обиженно.

Саша проглотила язык, который тут же стал каким-то горько-кислым. А на душе было пусто. Она не понимала, из-за чего Димка вдруг так ощетинился? Почему не хотел взять ее в сестры? Неужто так плоха?

– Ну и дурак! – огрызнулась она.

А Димка ничего не ответил, отвернулся и нацелил объектив куда-то вдаль: подальше от Саши.

– Домой пора, м-мерзну, – промычал он через пару минут.

Обратную дорогу они молчали. И лишь в автобусе, усевшись на свободные места, заговорили вновь. Как ни в чем не бывало. Саша попросила полистать снимки. И ребята склонили головы над маленьким окошком фотоаппарата, чтобы вернуться на несколько часов назад. Их лбы почти что соприкасались, и Саша чувствовала щекой Димкино горячее дыхание. И внутри снова становилось тепло. Обижаться на Димку было совершенно невозможно: видимо, ляпнул тогда, не подумав, и сам тут же забыл. А снимки у него вышли хорошие. Но какие-то необычные, Саша не могла понять, чем именно. Они были совсем не похожи на те, что украшали рекламные проспекты. Глядя на эти кадры, не возникало ощущения, будто ты замер, любуясь видом; казалось, что ты просто проходишь мимо, успев лишь оглянуться, чтобы поймать миг красоты. И вдруг на одном из снимков Саша увидела себя. Без вымеренной улыбки и отрепетированного поворота лица. Она даже не смотрела в объектив, наверное, вовсе не заметив, что ее снимают.

– Красивая! – шепнул Димка.

– Дурак, – тявкнула опять Саша.

Но сама заулыбалась. Вроде бы фото вышло сносное. До красавицы, конечно, далеко, но выглядела она как-то непринужденно и раскованно. И выходило, что это идет ей даже больше натянутой улыбочки.

Домой Саша вернулась уже под вечер – румяная и голодная. Бабушкины пирожки пришлись им на два укуса. А сколько километров они накрутили? Ноги даже поднывали от непривычной нагрузки. В Москве Саша никогда столько не гуляла.

– У тебя тут телефон обзвонился! – сказала бабушка.

И Саша вспомнила, что забыла мобильник дома. В Москве такого с ней тоже не случалось. Она пролистала пропущенные звонки – все от Людки. И как можно было забыть о подруге? Саша тотчас перезвонила и начала считать гудки – раз, два…

– Шарабанова! – уже кричала из Москвы Людка. – Где ты пропадаешь?

– Гуляла, – растерялась Саша.

– Эх ты, – заныла Людка. – А еще подруга называется…

– Прости, я тут… немного… того, – пыталась оправдываться Саша. – Что у тебя нового?

– Понимаешь, что случилось, – залепетала Людка. – Я тоже звонок какой-то пропустила на сотовом. Номер неизвестный. Ты не звонила?

– Нет.

– Я так и думала. Всех уже обзвонила. – Людка помолчала. – Шарабанова, как считаешь, может, это был Макс?

– А почему номер незнакомый?

– Ну, он же в роуминге, – рассуждала Полетаева. – Может, телефон родичей…

– Ну, может, – неуверенно потянула Саша.

– Ты права! – подхватила Людка. – Ну конечно, это был он! Кто же еще? Я должна перезвонить ему, как думаешь?

– На-вер-но, – Саша даже растерялась от Людкиного напора.

– Верно! Верно! Ты, Шарабанова, натура серьезная, вдумчивая. Ты плохого не посоветуешь.

– Так твоя мама думала, – поправила Саша. – Кстати, как у вас с ней?

– Не разговариваем, – отрезала Людка, раздосадованная, что ее сбили с романтичной темы.

– Что, совсем? – удивилась Саша. – А как же Новый год?

– Ну, почти, – процедила Людка и тут же заныла: – Сашка, когда ты уже вернешься? Тут поговорить совершенно не с кем! Приезжай скорее!

И Саша будто только сейчас поняла, что каникулы идут себе, бегут-несутся, а она тем временем не сдвинулась с места. Окунувшись в жизнь Истры и ее обитателей, Саша так до сих пор не разгадала тайну, что сопровождала ее собственную жизнь. И вот Москва уже манит, ждет ее обратно. И болтливая Людка устала молчать, скрывая свои переживания, – как ни крути, это было не в ее натуре. Подруге нужна поддержка и внимание, но возвращаться пока было никак нельзя.

– Я только в конце каникул приеду, – сказала Саша. – Раньше никак не получится. Дело у меня тут, понимаешь?

– Ну конечно, – укоряла Полетаева. – Тебе сейчас не до меня. Куда уж. Я сразу поняла, из-за чего ты в Истру намылилась. Роман у тебя там!

– Ничего подобного! – вспылила Саша. – Не выдумывай!

И ничуть не соврала. Какие уж тут романы? В памяти вновь замаячила Светка, и Саша даже поморщилась.

– Знаю я тебя, тихушница, – вздохнула Полетаева. – Ну молчи, молчи. Только приезжай поскорее! Слышишь?

– Угу, – только и смогла ответить Саша.

Ей стало очень стыдно перед подругой, да и перед собой тоже. Когда надо было действовать, она только и делала, что размышляла, боясь взглянуть правде в глаза. В кутерьме событий последних дней она так и не решилась на разговор с бабушкой или Мишей. И вечно ее тянуло из дома, чтобы оставить все заботы за дверью, вместе с беспорядком и незастеленной кроватью. Повернула замок – и вокруг чистота, белизна и не тронутая запахами свежесть. А где-то в пыльной Москве страдала Людка, в жаркой Индии отдыхали родители. И лишь здесь, в Истре, совсем рядом с братом, у Саши никак не хватало духа дотянуться до него. А на улице снова мела метель, поднимая вчерашние сугробы все выше и выше…