Руководство факультета решило не выносить сор из избы, не отдавать под суд Анну и Жанну за растление малолетнего, ростом метр девяносто, мускулистого мальчика, но отчислило девиц из университета с позором. Сафронов был и так неподсуден по причине полного несовершеннолетия.

Близняшки Жоровы уходили с гордо поднятыми головами.

Все студенты мужского пола отметили, что сестры-нимфоманки внезапно похорошели до твердых четверок по пятибалльной системе, а ранее не оценивались вовсе. В облике обеих появилось нечто такое, что обычно сводит большинство молодых самцов с ума. В их глазах навсегда поселилось лукавое распутство и знание, что женское счастье было подарено им жизнью, несмотря на ничтожные математические шансы, и они с благодарностью приняли его. А теперь — хоть потоп!.. Кстати говоря, впоследствии обе выйдут замуж и проживут свои жизни по-женски удачно. Обе назовут своих сыновей в честь Анцифера, что вызовет в жизни детей немало путаницы.

Все студентки женского пола оценили на продемонстрированной в доказательство вины пленке немалую природную одаренность вундеркинда. И кто сказал, что голый мужчина не эстетичен?..

В конце первого курса и начале второго Анцифер вовсю катался на «Феррари» и «Порше», используя отборный девичий парк для успокоения гормонального фона и оттачивания сексуального мастерства.

— Ты не должен так поступать! — читал нотации опекун.

— Как? — не понимал Птичик.

— Ты не должен… э… распутничать!

— Я молод! У меня гормоны! И это не распутство, а нормальное течение человеческой жизни. Разве вам никогда не хотелось жить одновременно с двумя девушками и производить с их телами все, что вам заблагорассудится? Можете представить, что у вас во рту сразу четыре упругих соска?

— Нет, — ответил учитель гордо.

— Врете! Представьте себе — всего по паре! У вас рук не хватит! Вижу, вижу в ваших глазах блеск! Короче, врешь ты, опекун! Врешь!

— Никогда! Ученый не может позволить себе такие вольности! Или эта распущенность поставит крест на всей его карьере!.. Мужчина-ученый должен любить одну женщину, которая станет товарищем, верным другом, соратницей на всю жизнь, так Богу угодно… — Он произнес последнюю фразу столь проникновенно, столь убедительно, видимо, вспомнив рыжую Джоан, что Анцифер впервые впечатлялся и воспринял физика всерьез.

После его слов и печального взгляда Птичику вновь вспомнилась Алина. В душе затрепетало березовым листиком, ослабли руки. Он понял, что почти готов к встрече с ней…

Ранним утром, в годовщину смерти Нестора, Анцифер съездил на Ваганьковское кладбище.

Сидя возле мраморного бюста отца, поставленного на могиле криминальным авторитетом, которому когда-то Нестор спроектировал дом, Анцифер дышал свежим кладбищенским воздухом и тихонько говорил памятнику, как ему не хватает папы, его поддержки, хотя он вырос и готов сам себя поддержать… Еще он рассказал, что окончил экстерном школу, что учится на физмате и страна ждет от него глобальных открытий.

— А я не хочу делать никаких открытий, пап… — признался отцу сын. Потом Анцифер долго молчал, пока решился наконец сказать: — Я люблю твою женщину, Нестор… Говорю тебе это не как сын отцу, а как мужчина мужчине. Ты должен понять!..

Он вышел за ограду могилы и некоторое время смотрел в глаза бюсту отца.

— Ни хера не похож! — недовольно сказал и пошел с кладбища.

На ходу он заметил, что к фотографии народного артиста России, лежащего рядом с отцом, прибавилась еще одна — женская.

Жена, что ли? Не выдержала смерти мужа?.. Бывает ли такое?..

Анцифер сел в трамвай и понял, что теперь готов прийти к ней… Умрет ли она от тоски, если он умрет первым?..

Накануне он поссорился с матерью. Напомнил, что завтра годовщина смерти отца.

— Пусть его альбиноска к нему на кладбище тащится! Я здесь при чем?!

— Ты родила от него двух детей!

— Которых он оставил сиротами? — Лицо ее было искажено злостью. Она проворачивала мясо для люля-кебаба и пахла луком.

— А почему бы вам с Хабибом не пожить в Турции? — поинтересовался Анцифер. — Соевому Батончику будет лучше на родине!

— Из дома гонишь! — заорала она. — Накачал мышцы, гаденыш, — и мать родную за порог! А ты что смотришь! — оборотилась она на Хабиба.

Турок посмотрел своими оливковыми глазами на ситуацию и подумал, что в этой загадочной стране очень тяжело жить. Здесь его почему-то называют зверем, а сына его — соевым батончиком. Еще он подумал, что богинь стала совсем старой и нужно менять дислокацию. Где лучше всего живется турку? Конечно, на родине!.. Или в Берлине!.. Хабиб с недавнего времени стал сильно бояться ее сына. Ох, какие у него глаза нехорошие! Злые, равнодушные. Он боялся, что Анцифер когда-нибудь его убьет!.. Да, надо уезжать на родину…