Как ни странно её тирада ещё больше укрепила мнение Юниуса в своём полном превосходстве. Уже больше не обращая внимания на приятность прикосновений, он сухо и деловито показал систему и способ открытия первого замка, потом второго, третьего и четвёртого. В заключении он сунул ей в руки ещё один листок, с обозначениями мест прижима и давления пальцами и сказал:

– Тренируйтесь! Когда обучитесь с этими четырьмя, позовёте меня. Я буду на верх­ней палубе в первом служебном отсеке. Желаю удачи!

И упругой, красивой походкой направился в носовую часть грузового трю­ма, где ловко поднялся наверх по винтообразной лесенке. Он старался не ог­лядываться, ибо даже спиной чувствовал испепеляющий взгляд своей подчинё­нной. Этот взгляд хоть и покалы­вал, но приятно тешил его мужское самолюбие. А девушка, в этот момент, действительно относилась к нему с лютой ненавис­тью. От злости она даже чуть не скомкала листки со списками и схемами и только огромным усилием воли сдержала себя, что бы не изорвать их и не растоптать по палубе. Это был самый переломный момент в её работе на ве­дом­ство Тасона, ещё один миг и она отказалась бы от поездки в Хардию. Но как только она об этом подумала, как её руки, уже готовые мять и рвать, замерли. А мысли приняли совсем другое направление. И неожиданно для са­мой себя она истерически захихикала. Она смеялась тихо, изо всех сил закрывая себе рот одной рукой: "Не хватало ещё, что бы он услышал! А ведь вы­вел меня из себя, достал! Гад! Но я тоже хороша! Чего нервничать? Ведь давала себе слово: не поддаваться на его провокации! Сама виновата: не смогла уви­деть в этом нечто смешное и поучительнее! Так мне и надо! А теперь за работу! Хватит хихикать как полоумная! Остаётся только до­казать, что я на что-то способна!" И она, со всей присущей ей настойчи­востью и рвением принялась учиться открывать тайные замки.

Юниус поднялся в служебный отсек, огромное помещение расположенное сразу за пилотской кабиной и тоже занялся делом. Постоянно прислушива­ясь к шумам донося­щимся снизу. Вначале ему даже показалось, что кто-то исподтишка хихикает, но он тут же отогнал от себя эту слуховую галлюци­нацию. На самолёте ведь никого больше не было, а что бы смеялась девушка! В это он ни за что бы не поверил. Усмехнувшись своим мыс­лям, советник открыл большой пузыритовый футляр у борта и достал сложный многопла­но­вый штатив. Установив его в центре отсека, снова прислушался. Теперь сни­зу слыша­лось какое-то поскуливание, перемежающееся иногда глухими удара­ми. "Ага! Наверное, в бешенстве колотит ногами по переборке. Ха-ха!" Вернувшись к футляру, достал из него впечатляющую трубу переносного телескопа и закрепил на штативе. Замер. Ничто не на­рушало тишины. "Всё! Выдохлась птичка! Э-э! Если она так будет копаться, то и до завтра ничего не до­бьётся. А ведь скоро взлёт... Неужели она такая тупая?.." Неожиданно сни­зу раздался щелчок и Юниус даже вздрогнул от женского вереска: - "А-а-а! Открыла, от­крыла, открыла...!" Доставая и накручивая на телескоп сменные объективы и окуляры, со­ветник заулыбался: "Смотри-ка! Всё-таки молодец! Неплохо, как для дилетанта!
– и тут же сам себя стал приструнивать: - А чего это я так обрадовался?! Ведь чем ей хуже, тем мне веселей! Хоть немного её и жалко будет, если она старт не посмотрит...
– и в тот же миг, где-то глубоко проснулась совесть и завопила: "Ну, хитрец! Сам себя обма­нуть хочешь!? Ханжа! Ты ведь с самого начала планировал ей старт пока­зать!
– в ответ Юниус отчаянно застучал себя по голове и принялся лихо­радочно разыскивать недостающую деталь.
– Где же этот чёртов окуляр? Не­ужели потерялся? Горе-то, какое! А нет, слава Пирамиде! Вот он! Повезло!" А снизу всё чаще доносились щелчки и более резкие и громкие удары кры­шек при их захлопывании. И когда телескоп был собран полностью, по лест­нице разда­лись звонкие, вызывающие шаги и Абелия поднялась наверх. Она собиралась доложить чётко, по-военному, но не сдержалась и воскликнула:

– А это - что такое?!

– Хороших работников в нашем ведомстве поощряют и даже награждают, - нраво­учительно произнёс советник и добавил, не удержавшись: - Иногда, правда, посмертно...

– Ну, я, до такой степени выслуживаться не собираюсь!
– успокоила его она.

– ...И поэтому мы вместе понаблюдаем старт отсюда. Всё-таки это эпохаль­ное со­бытие, - он жестом фокусника повернул один из рычажков. В тот же момент крыша словно расколо­лась пополам, и правая половина стала съез­жать вниз. Весь верх отсека был совершенно прозрачным и когда было не­обходимо, просто убирались затемняющие створки. Их взору представилась уходящая вдаль гигантская чаша. Вернее неизмеримое сразу взглядом взлётно-посадочное поле Западного Бастиона, на котором базировались почти все наличе­ствующие лётные силы Океании. Именно отсюда и намечался старт пер­вого корабля с че­ловеком на борту и почти одновременно целый каскад последующих взлётов с модулями космической станции. Она автоматически должна будет собраться на орбите в ближайшие сутки.

– У меня престо дух захватывает от этого зрелища!
– призналась Абелия. Её щёки порозовели, дыхание стало прерывистым, а глаза заблестели как две звёздочки.

Юниус почувствовал себя почему-то польщёнными и гордо расправил пле­чи. С трудом, отведя взгляд от личика девушки, он сосредоточил его на лётном поле. И стал комментировать:

– А людей-то, людей сколько понабежало! Не иначе как вручную корабли будут подкидывать! Вот уж Панаис накомандуется!

– А разве космосом не заведуют гражданские ведомства?
– удивилась Абелия.

– Конечно, заведуют!
– с сарказмом стал объяснять Советник.
– Но все они числятся на балансе военного ведомства. А кто платит, тот и заказывает музыку.

– Смотрите, смотрите!
– воскликнула девушка, указывая рукой направление,- Вон там! Поднимается огромный воздушный шар!

– Это не шар и не воздушный, и не поднимается - его только начали нака­чивать га­зом...

– А я и не знала!
– глаза Абелии округлились от чистосердечного удив­ления.

– Вы разве не читали об этом в газетах и спецвыпусках?
– удивился и Юниус в свою очередь.

– Ну, там так много пишут...
– девушка замялась и умильно сложила губки банти­ком.
– И каждый о своём... И все совсем разное... Я совсем запуталась! Спросила у отца, а он стал мне наглядно демонстрировать: стал жечь старые газеты и загонять дым под лёг­кую газовую косынку, мол, смотри, как она поднимается. А при чём тут дым?
– увидя как советник снисходительно посме­ивается, перешла на тон просящего ребёнка: - Если вам не трудно - просвети­те меня в технических подробностях.

– Конечно, не трудно, - согласился он, опять расправляя плечи. Он уселся в удобное вращающееся кресло и указал ей на рядом стоящее.
– Садитесь, - когда она тоже устрои­лась, продолжил.
– Вначале мы понаблюдаем за взлётом с аэродрома, а уже потом будем наблюдать в телескоп сам старт космического корабля. Там кстати, есть два окуляра, так что мы сможем обозреть всё инте­ресное одновременно, - при этих словах он почему-то покраснел, но девушка вроде этого не заметила, увлечённо глядя на копошащихся на лёт­ном поле людей. Тогда он прокашлялся и продолжил: - Шары эти называются мезостаты, из-за своих отличных летательных качеств, позволяющих им подниматься в верхние слои мезосферы, да ещё и с большим грузом. А это почти сорок километров. На такой высоте воздух отсутствует почти полностью и если бы человек не находился там в специальных кислородных масках он попрос­ту бы задохнулся. Конечно, важнейшую роль для данной высоты воздухоплава­ния играет специальный газ - крейлан. Его удалось получить учёным всего несколько лет назад. И выделить его можно только путем сложного многоступенча­того химического синтеза. В природе этот газ, в свободном виде, не существует. Он имеет необычайную лёгкость и, что очень немаловажно, совершенно не горюч. Наполненные им мезостаты.... Видите, один уже готов к взлёту, а вокруг начинают вздыматься купола ещё шести таких же? Действительно красивое зрелище! Так вот эти мезостаты и поднимут ко­рабли в мезосферу и уже непосредственно оттуда, те будут стартовать и набирать необхо­димую для ор­битального полёта скорость.