– Как у вас тут здорово! – воскликнула я, останавливаясь на пороге маленькой, но идеально устроенной кухоньки, где сложная, как космический аппарат, техника соседствовала с металлическим подносом с раскаленным песком для варки кофе, медными турками чеканного узора и потемневшими, явно по-настоящему старинными чайниками и пиалами. – А чисто как – хоть с пола ешь!

– Не надо с пола есть, разве у нас тарелки кончились? – поворачиваясь от плиты, вскричала маленькая черноглазая женщина в хрустящем белоснежном поварском халате. – Сюда садитесь, голодные наверняка! – Она махнула рукой в сторону маленького столика в углу кухни. – Тебе чай или кофе? Татары – это чай! – Она нравоучительно подняла палец. – Индийский чай, китайский чай – пхе! Татарский чай – о-о-о! Чэй яны – гаилэ яаны! – и сама перевела: – Чайный стол – душа семьи. А с другой стороны – турки кофе пили, татары разве глупые, чтоб от турок хорошему кофе не научиться? Немножко от турок, немножко от арабов…

– Мам, это Юля, она кофе любит, – перебил ее Эннан.

– Кофе! – с энтузиазмом вскричала женщина и схватилась за турку с чеканным рисунком. Ее руки замелькали, что-то отмеривая, взвешивая, встряхивая… – А я знаю, кто ты! – Ни на минуту не прекращая священнодействие, она метнула на меня лукавый взгляд. – Все знают, в наш город детский театр приехал и мой сын с самой настоящей примадонной познакомился!

– Доложили уже, – недовольно пробурчал Эннан.

– А что ты хочешь, маленький город: туристов много – жителей мало, – ничуть не смутившись, согласилась его мама, продолжая сновать по кухне и что-то раскладывать на маленьких белых тарелочках. – Ты все правильно выбрала, дорогая, – успокоила она уже меня. – Мой сын – самый лучший парень в Евпатории, другого искать не надо!

– Мама! – завопил Эннан.

– Ой, я знаю, про своего сына нехорошо так хорошо говорить! – отмахнулась она. – Но как же говорить плохо, если он хороший сын! Пей кофе, ешь пахлаву! – скомандовала она, ставя передо мной изящную чашечку и одну за другой вбрасывая на стол тарелочки со сластями. – Пахлава по-армянски, пахлава по-бакински, турецкая пахлава, медовая… Ешь, ешь! Что не съешь, то хоть попробуй!

Я засмеялась – прямо как в том старом украинском анекдоте: «Зъисть – не зъим, та понадкусюю уси!»

– И ничего смешного! – строго сказала Эннанова мама. – Все на свете съесть невозможно, но попробовать надо! – Она восторженно закатила глаза. – А у нас тоже детский театр есть! – присаживаясь на стул, как стрекоза на цветок, готовая каждую секунду вспорхнуть и улететь, сказала она. – Сказки ставят!

– У вас есть свой детский театр? – наскоро прожевывая кусок и правда потрясающей пахлавы, удивилась я. Что-то забрезжило в памяти, вроде бы действительно встречались мы на каком-то фестивале с театром из Евпатории. – А зачем нас-то пригласили? – выпалила я.

Ответить мне не успели. Из зала вдруг раздались громкие возбужденные голоса – один из них был голосом Айши.

– Что там такое? – пробормотал Эннан и как был, с чашкою в руках, направился в зал.

– Сынок, осторожнее! – вскричала его мама, бросаясь следом.

Я, естественно, поплелась за ними. Ну не сидеть же мне одной?

В зале были двое людей. Остальные посетители тоже никуда не делись, если не считать того, что вжались в каменные стены, словно пытаясь просочиться сквозь них. Но эти двое торчали посреди маленького зала, один навалился на стойку…

– Водочки нет, так коньячку, а, милая? – требовал он. – Или винца там…

– Мы не держим спиртных напитков, – звенящим от напряжения голосом сказала Айша. Из двери на кухню мне были отлично видны ее вцепившиеся в стойку побелевшие пальцы.

– Спиртных напитков они не держат! – злобно щерясь, передразнил он. – Что, Аллах не велит?

– Да, не велит! – выкрикнула Айша, выпрямляясь так, что даже прогнулась в спине. – Уходите отсюда, пьяницы!

– Это ты меня в моей родной стране гнать будешь? Ах ты, гадина исламская! – выкрикнул навалившийся на стойку человек и, схватив Айшу пятерней за лицо, толкнул ее назад.

– Айша! – вскрикнула ее мать, подхватывая падающую дочь.

Эннан протянул свою чашку кофе назад – прямо мне в руки:

– Сейчас разберемся!

– Без тебя! – завопили в один голос его мать и сестра, пытаясь поймать парня за руки.

Но Эннан только легко качнулся в сторону, пальцы женщин схватили воздух, и он сразу оказался рядом с обидчиком своей сестры и его приятелями: здоровенным «качком» и еще одним, мелким таким, неприметным…

«Качок» шагнул вперед, плечом оттирая своего приятеля от Эннана…

Я тихо охнула – «качок» возвышался над моим блондином, как крепостная башня над улочками старого города. Он высокомерно усмехнулся, глядя на Эннана сверху вниз…

И так и рухнул навзничь с застывшей на лице улыбкой уверенного превосходства.

От грохота обрушившегося тела заскакали хрупкие чашечки на столах.

– А-а-а! Русских бьют! – заорал его наглый приятель с такой силой, что крик наверняка вырвался сквозь узкие бойницы старой башни и разнесся над всей улицей. – Понаехали тут, нас из домов гонят, землю нашу забирают, а теперь и бьют! Русского татарин бьет! – Он на миг осекся – кажется, его смутили светлые волосы Эннана.