– Я скажу юристам, чтобы они подготовили проект договора, – перевел разговор в деловое русло Алекперов. – И мы с вами встретимся еще раз, чтобы все утрясти.

Он посмотрел на меня внимательным взглядом.

– Вам когда-нибудь приходилось заниматься бизнесом?

– Самостоятельно – нет.

– Вы ведь не москвич?

– Я из Вологды.

Он кивнул, будто и не ожидал от меня иного ответа.

– Если какие-то сложности будут возникать – обращайтесь.

– Какие сложности? – не понял я.

– По работе. Мало ли что. Где-то что-то не будет получаться – я всегда готов помочь.

– Спасибо.

Алекперов лишь кивнул в ответ.

– Кажется, обо всем мы с вами договорились, – сказал он.

Я молча кивнул и поднялся. И он поднялся тоже.

– К вам еще не обращались с интересными предложениями? – неожиданно спросил Алекперов.

Я непонимающе посмотрел на него.

– Все-таки у вас известная программа, – сказал Алекперов. – Популярная и денежная.

Поскольку я по-прежнему молчал, он, наверное, решил, что я до сих пор не понял, о чем идет речь.

– Кто-нибудь может предложить вам свое покровительство. Это обычная практика.

Он смотрел на меня так, будто пытался передать то, что скрывалось за его словами.

– Предложат помощь деньгами. Или просто возьмут на себя организацию съемочного процесса. Или посулят защитить от бандитов. Не соглашайтесь. Просто придите ко мне.

– И вы поможете?

– Конечно.

Я пожал плечами:

– Мне некого бояться.

Он кивнул, но как-то неискренне. Имел на это право, потому что знал законы здешней жизни лучше меня. Хотя и сам порой ошибался. Утреннее происшествие с ним тому подтверждение.

– И все-таки мое предложение остается в силе, – сказал Алекперов.

Только теперь я понял, что в этом и была цель нашей встречи. Все остальное – словесная шелуха.

Светлана предупредила, что у нее для меня есть сюрприз.

– И мы теперь запросто сможем отснять сюжет про президента, – сказала она и засмеялась. – Приезжай.

Когда я приехал, в квартире кроме Светланы обнаружился и Дима. Он, как оказалось, и был героем дня.

– Я достал умопомрачительную мастику, – сообщил он. – Сверхсекретный материал. Его изготовили в лаборатории бывшего КГБ. Им это было нужно для своей агентуры – на тот непредвиденный случай, когда за пять или десять минут агенту необходимо изменить внешность и уйти от слежки.

Я недоверчиво посмотрел на них обоих, но они были серьезны. Даже слишком серьезны.

– Ну-ну, – сказал я, выжидая. – Показывайте.

Это было что-то вроде пластилина. Слегка желтоватое, почти телесного цвета вещество.

– Вот! – с гордостью произнес Дима. – С лицом можно сделать все что угодно. Наносишь эту штуку на поверхность кожи и лепишь такое лицо, какое хочешь видеть. Можно лицо состарить, можно сделать больным. Налепи мешки под глазами – и готово. А можно и вовсе чужое лицо вылепить. Хоть Майкла Джексона – это пара пустяков.

В подтверждение Диминых слов Светлана, поколдовав над его лицом минут пятнадцать, создала новый образ. Это уже не был Дима – передо мной сидел мужчина лет за пятьдесят с обрюзгшим лицом. Я смотрел на него и не мог отвести взгляд. Мне вдруг стало так плохо, как уже давно не было, но до конца поверить в собственную догадку я еще не смел – слишком ужасной она была.

– Ну как? – спросил довольный произведенным эффектом Дима.

А я медленно дозревал. Уже увидел глаза Светланы, и это почти все мне объяснило. И она что-то прочла в моем взгляде, потому что вдруг быстро сказала Диме:

– Выйди, пожалуйста.

Он замешкался – всего на мгновение, – и Светлана сорвалась на крик:

– Выйди! Прошу тебя!

Дима выскочил из комнаты, хлопнув дверью.

– Вы же все подстроили! – потрясенно бормотал я. – Это же была ложь!

Чудес на свете не бывает. И если ты похоронил человека, безумием было бы надеяться, что он воскреснет. А я-то носил в себе тайну. Точнее, я думал, что это тайна. И еще удивлялся тому, что Андрей куда-то пропал и больше не объявлялся, не приносил мне весточки от Самсонова. А откуда он мог ту весточку принести? С того света?