Он вернул Де Сальво к 8 сентября 1963 года, тому дню, когда у себя в квартире в Салеме была убита пятидесятивосьмилетняя Эвелин Корбин, жертва номер девять.

— А теперь, Альберт, — велел Брайан, — расскажите, что происходит. Не беспокойтесь, мне вы можете рассказать. Что происходит?

Де Сальво начал рассказывать. Он вошел в дом через парадную дверь и подошел к ее квартире. Когда женщина открыла дверь, он сказал, что пришел чинить ванную. Де Сальво описывал сцену в настоящем времени. Он имитировал женский голос:

— Кто вас послал? Кто вас послал?

Потом своим:

— Управляющий. С вашей ванной что-то не в порядке. Я должен проверить.

Он приставил ей нож к горлу.

— Вы ведь не Удушитель, правда? — спросила она.

Де Сальво заверил ее, что нет. Когда он положил ее на кровать, она сказала, что не может совершить половой акт, доктор запретил ей.

Она говорит:

— Пожалуйста, не делайте мне больно.

Я сказал, что не сделаю ей больно.

В этот момент Де Сальво перестал рассказывать о происходящем. Голос Брайана зазвучал громче, настойчивее. Де Сальво вытянул руки вперед, стал поворачивать кисти, шевелить пальцами. Раньше, рассказывая Брайану о себе, он делал такие же жесты.

— …его дочь родилась с серьезным дефектом ноги (врожденный вывих тазобедренного сустава), и такими движениями его учили делать ей массаж.

— Бедра, — закричал Брайан, — вы что-то делаете с ее бедрами. Расскажите, мне можно рассказать. Что вы делаете с ее бедрами?

Де Сальво издал резкий, пронзительный вопль, заставивший нас мгновенно выпрямиться.

— Расслабьтесь, — приказал Брайан. — Глубже, глубже, расслабьтесь. Ну вот, так лучше. Ну, а теперь, что вы делали? Все в порядке, можете мне сказать. Что это было?

Де Сальво застонал, забормотал; слова мы различить не могли. И вдруг неожиданно:

— Джуди!

— Что вы делали с Джуди? — настойчиво спрашивал Брайан.

— Я делал ей массаж.

— Вы делали ей массаж. Так, хорошо. И что было дальше?

— Она выздоровела.

— Прекрасно. Вы делали ей массаж бедер. И это же вы делали с каждой из жертв?

— Да.

Брайан старался выяснить, почему Де Сальво хотел сделать своим жертвам «хорошо». Он заставил его вновь вернуться к Джуди. Альберт делал ей массаж; она плакала.

— Она думает, я хочу сделать ей больно, — сказал Де Сальво. — Я не хочу сделать ей больно, я хочу помочь. Она не понимает. Она ребенок. Я стараюсь помочь и, чтобы помочь, должен сделать ей больно.

— Если хочешь помочь, надо сделать больно. Так? — спросил Брайан. — Если вы хотите помочь женщине, надо сделать ей больно..?

Через несколько секунд Брайан разбудил Де Сальво. Но сначала он велел ему на следующую ночь увидеть во сне встречу с Эвелин Корбин, вспомнить все свои мысли и чувства в этот момент, а потом проснуться и записать все это.

По дороге в Бостон Брайан сказал:

— Мы уже близко. Совсем близко, я уверен. Ключ ко всему — его дочь. Это не подсознательная ненависть к матери, иначе не стали бы жертвами все эти молодые девушки. Может быть, нам поможет сон. Он его увидит, не сомневайтесь. Увидит и запишет. Я очень надеюсь найти то, что ищу.

— Я тоже. Но что же это, черт возьми?

В тот вечер Брайан мне все объяснил. Его изложение наиболее важных событий из прошлого Альберта и их толкование звучали очень убедительно:

— Когда родилась Джуди, Ирмгард, которая предпочла рожать самостоятельно, без вмешательства медицины, очень страдала. Она заявила, что больше не хочет беременеть и не ляжет с мужем в постель. Еще больше осложнило ситуацию то, что Джуди родилась с вывихом тазобедренного сустава. Это было в Форт-Дисе, штат Нью-Джерси, и армейские врачи сказали, что ножки ребенка должны быть постоянно в зафиксированном положении. Они рекомендовали использовать специальное приспособление, удерживающее ноги согнутыми в коленях и раздвинутыми при помощи тесемок и ремней. Узел «бантиком», который Де Сальво затягивал на шеях своих жертв, был точно такой, как на этих тесемках.

Врачи порекомендовали также физиотерапию. Супругам Де Сальво велели ежедневно заниматься с Джуди, делать специальные упражнения, даже если она будет плакать. Делать это приходилось по большей части Альберту. Он клал Джуди на спинку и принимался медленно и ритмично, как кузнечные мехи, сводить и разводить ее ножки. Часто она плакала от боли, и Альберт сам едва удерживался от слез. Джуди была его ребенком, он любил ее. Совсем крошка, она не могла этого понять, но все-таки отец объяснял ей, что для того, чтобы помочь, он должен сделать ей больно.