Но он определенно трогал решетку: служебная собака не человек и не может лгать. Но если киллер открывал люк, то для чего?

Сумбур. Получается, что ему вовсе незачем было открывать люк. Вот если бы эти стены, эти деревья могли показать, как видеокамера, что здесь произошло… Жаров не просто так подумал о видеокамере. Совсем недавно эта мысль уже посещала его: но мимолетная деталь тонула в общем потоке сегодняшних впечатлений, словно камень в бурлящей воде.

– Ну что – идем? – вывел его из оцепенения оклик Ярцева, и они двинулись дальше, пригибаясь, отметая нависшие над переулком ветки.

След вел через парк санатория, по узким аллеям, освещенным фонарями на тонких стеблях, через чьи-то дворы, где из темноты выпрыгивали кошки, по лестнице с железными перилами на улицу Кирова и дальше, над базой «Магнолия», теперь уж ясно – прямиком на улицу Коновальца. Человек, по чьему пути они следовали, хорошо знал город, по крайней мере, предварительно изучил дорогу, чтобы не заблудиться в темноте. Если это киллер, то он хорошо подготовился к своей операции, но тогда возникает вопрос: откуда он знал, в какое место бизнесмен приведет учителя? Не было ли и вправду между ними предварительного сговора? И, может быть, смерть бизнесмена – это следствие ссоры с киллером, которого он нанял сам? Но тогда получается, что изначальной целью был не бизнесмен, а бомж…

Вот и улица Коновальца, угол пансионата, дальше – выход на мост, под которым Жаров обнаружил труп Слепцова… Все правильно.

Окна пансионата светились: очевидно, Ларису уже известили о смерти супруга. Улица была темна, ветер доносил откуда-то терпкий, хорошо знакомый запах частного сектора: горелый уголь, кислая капуста и еще что-то неопределенно детское, жалкое… На углу, под дежурной лампой, вырисовывалась стеклянная витрина магазина. И тут Жаров вспомнил, где он недавно приметил видеокамеру.

Это был продуктовый магазин, не из тех, которые работают всю ночь. Впрочем, в сезон он переключался на круглосуточный режим, а сейчас табличка уведомляла, что магазин закрывается в десять. За большой витриной угадывались стеллажи с банками и бутылками, где-то там наверняка сидел охранник, а круглый глаз видеокамеры поблескивал над входной дверью.

Жаров громко, совсем по-ментовски, постучал. Сторож не сразу подошел к двери, наверное, спал, как все люди, и появился только за тем, чтобы прогнать неурочных посетителей, либо, что также вероятно, он занимался тут по ночам собственным торговым бизнесом среди местных алкашей, не имеющих сил спуститься к палатке на Пионерской.

Увидев человека в форме и огромную овчарку, он безропотно открыл дверь. Жаров прошел в помещение широким решительным шагом, полы его плаща развевались, задевая за полки с продуктами. Охранник был озадачен и даже напуган. У таких людей, как правило, рыльце в пуху и лишних вопросов от них ожидать не стоит.

– Где запись видеонаблюдений за сегодняшний вечер? – строго спросил Жаров.

– В компьютере, – с готовностью ответил сторож.

Через минуту Жаров уже мотал файл. Автоматически сохранялось все, что попадало в поле зрения камеры за последние шесть часов. Жаров прикинул, что киллер мог пройти по улице Коновальца, которая была видна вдоль стены пансионата и выше. Где-то в восемь тридцать или чуть позже этот человек должен был показаться из-за угла. Должен был… Но не показался.

Жаров переместил бегунок на диаграмме файла вправо: возможно, киллер шел медленнее. С тем же результатом. Получалось, что он пошел другим путем.

Жаров задумчиво двигал бегунок, прокручивающий видеофайл, рассеянно рассматривая редких прохожих. Вот женщина в легкой одежде, значит, живет недалеко и не боится замерзнуть – прошла из глубины улицы. Мелькнул на секунду угол открывшейся двери: вошла внутрь, наверное хлеба купить. Вот пьяный ступает по синусоиде, ограниченной стенами улицы – снова мелькнула дверь: туда же, только за другим… Внезапно у Жарова глаза полезли на лоб от изумления.

Бизнесмен Слепцов вышел из-за угла и быстро спустился по улице. На сей раз, угол двери магазина не появился в кадре: фигура прошла мимо, направляясь прямо к мосту. Жаров посмотрел на рамку экрана. Камера запечатлела Слепцова в восемнадцать ноль три!

Жаров повторил запись. Слепцов шел спокойно, похоже, очень хорошо зная, куда и зачем идет. Черно-белая компьютерная запись была низкого качества – мутная фигура в длинном плаще и широкополой шляпе двигалась рывками, отчего казалась еще более нереальной.

То, что прошло перед камерой, не могло быть даже призраком, потому что Слепцов в то время был еще жив. Но и Слепцовым это тоже быть не могло, потому что в шесть часов вечера он еще не приехал в Ялту.

Жаров вышел на улицу и посмотрел на окна пансионата. Они были по-прежнему освещены, за бордовыми шторами мелькали тени. Внутри определенно происходили какие-то масштабные события.

– Надень-ка Ральфе намордник, – попросил Жаров Ярцева. – Мы идем в гости.