— Строила из себя сыщика. Но я, честно говоря, не люблю вспоминать это время.

— Почему? — спросила Оливия.

— Моя милая Ливви, ты совсем не понимаешь намеков! — Оскар обнял свою подругу за плечи. — Ми же сказала, что не хочет говорить об этом.

— Ой, отстань, — обиделась блондинка.

Принесли горячее.

— А чем занимаетесь вы? — обратился к надувшейся девушке Робби.

— Я — начинающая модель.

— Ливви снимается, — сострил Оскар.

— Я не всегда снимаюсь, то и дело удается пройтись по подиуму, — очаровательно улыбнулась Оливия. Трое ее собеседников разразились громким хохотом. — Что? Что я такого сказала?

— О, милая, всё замечательно! — с трудом выдавил Оскар. — Ты — сама непосредственность.

Вечер проходил весело и непринужденно. У Гермионы даже мышцы живота заболели от постоянных взрывов хохота. Беззаботная атмосфера полностью выветрила из головы все мрачные мысли.

— Черт знает сколько не видел Роба, — пожаловался Оскар, когда подали десерт. Гермиона колупала ложечкой фруктовое мороженое — есть уже совершенно не хотелось. — Пропал в своей Шотландии, — продолжал Оскар, — а, как вернулся, — я отдыхать ездил.

— Мы, — поправила Оливия.

— Да–да, мы. Ты была в Шотландии, Ми? Вот что там можно делать полтора года?

— Я там училась, — призналась Гермиона.

— Да? — подавился эклером и закашлялся Робби. — Простите. Ты не говорила! Но где именно?

— Ты не знаешь. Школа «Хогвартс». Это частное заведение, до трех сотен студентов и небольшой штат.

— Специализированная? — спросил Оскар.

— Общеобразовательная, — прыснула ведьма.

— Как твои предки ее откопали? — удивился Робби.

— Мои предки ее основали, — хмыкнула молодая женщина. — Шучу. Нам пришло приглашение. У них какая-то закрытая система отбора.

— Гермиона была одной из лучших учениц начальной школы. Мама всегда ставила мне ее в пример, и я бесился, — пожаловался Робби.

— Ой, ненавижу школу, — сообщила Оливия.

— Да, мы догадались, — не сдержался Робби. — Впрочем, я тоже учиться не любил. Особенно терпеть не мог историю. Ее преподавал на редкость мерзкий тип. А вот Гермиона, наверное, всех преподавателей любила.

— Вовсе нет. Историю у нас тоже преподавали не ахти как. Профессор был настоящий призрак. Древний и нудный. Но я всё равно любила историю.

— Вот–вот, а я о чем? — наставительно сказал парень. — Потому что: «Это же преподаватели», — подняв указательный палец, напутственно вымолвил он.

— Мне тоже пришлось смириться с тем, что не все преподаватели — хорошие. Была у нас на пятом курсе такая жаба, Амбридж. Ух!

— Некоторых преподов хотелось убить своими руками, — хихикнул Оскар.

Гермиона неопределенно усмехнулась. «Некоторых даже удалось», — злорадно подумала она.

— Ой, давайте сменим тему, — плаксивым голосом сказала Оливия. — Пусть Оскаритто расскажет вам сюжет своего нового романа: я это просто обожаю!

* * *

И таких вечеров в жизни Гермионы теперь появилось много. Много веселых людей, шумной и непринужденной болтовни ни о чем, много юмора и шуток. Все они были пусты — пусты, но вместе с тем удобно заполняли ту пустоту, которая воцарилась у нее внутри. Пустоту, которую, казалось, ничем невозможно заполнить, оказывается, была способна заполнить только пустая болтовня и пустая жизнь. Пустота в пустоте.

А дома ждали крошка Генриетта и приемные родители. Маленькая девочка уже почти научилась сидеть, и Гермиона любила наблюдать за тем, как она перекладывала и грызла свои любимые игрушки. В этом ребенке, казалось, сосредоточилась вся ее жизнь и вся ее любовь. В этом единственном существе вокруг не было пустоты. И Гермиона, наверное, могла бы жить только одной ею — если бы из глаз девочки на нее каждую секунду не смотрело безжалостное прошлое…

Гермиона обедала у миссис Томпсон. Последнее время она часто бывала дома у Робби, и сейчас его мать обещала побаловать соседку своим фирменным гороховым супом. Она как раз вынимала из микроволновки большую дымящуюся емкость, когда позвонили в дверь.

— Дорогая, разлей, пожалуйста, суп по тарелкам, — попросила миссис Томпсон, вытирая руки передником и направляясь в коридор.

— Как вкусно пахнет, — похвалил Робби, входя на кухню, где Гермиона расставляла на столе дымящиеся пиалы. — Еще не забыла, как я выгляжу? Двадцать минут объяснял идиоту Паркеру, как заполнять бланк, а он так ничего и не понял! Зачем было звонить, если всегда так? Проклятое изобретение: везде достанут…