— Не страшно? — на секунду отклоняясь, спросил он.

— Не знаю, — выдохнула Гермиона, чувствуя под собой напряженную плоть.

Люциус крепко прижал ее к себе и трансгрессировал в спальню.

Он опустил девушку на аккуратно застланную кровать в темной, освещенной только лунным светом, комнате. Она выгнулась на постели, с нетерпением наблюдая за тем, как он торопливо срывает с себя мантию, рубашку…

Было ли ей страшно? Может быть, где-то глубоко. Сейчас же она просто сгорала от желания. Оно затуманивало разум и притупляло страх.

Девушка, часто дыша, приподнялась на кровати, становясь на колени и судорожно стягивая с себя платье. Путаясь в шлейках и тесемках, натирая кожу нераспущенной шнуровкой корсета. Она отшвырнула ткань в сторону, поднимаясь навстречу своему любовнику и прижимаясь к его горячему телу.

Обдавая Люциуса пламенным дыханием, девушка отыскала его губы и впилась в них, чувствуя вкус собственной крови из раскусанной раньше губы. Этот вкус заводил ее еще сильнее.

Они повалились на кровать. Гермиона перекинула его на спину, усаживаясь верхом, и стала целовать грудь и плечи мужчины. Она чувствовала капельки пота на своей спине, нервная дрожь сотрясала всё тело.

Девушка смело взялась за ремень брюк, чуть не сломав ногти о незамысловатые застежки. Проклятая пряжка не поддавалась.

Люциус приподнялся, берясь руками за ее локти, и рывком перевернул девушку на спину. Он сам избавился от остатков одежды — всё так же безмолвно и лишь сверкая глазами в полутьме. Наблюдая за ловкими движениями старшего Малфоя, Гермиона наконец-то почувствовала беспокойство и легкий испуг.

Обнаженных мужчин ей приходилось видеть только по телевизору и то довольно редко, ввиду отсутствия такового в Хогвартсе.

Люциус склонился над ней, обдавая жаром покрывшуюся мурашками кожу. Он ловко снял с нее белье; девушка часто дышала, страх начал накатывать волнами.

Старший Малфой приблизился к ее лицу, длинные волосы щекотали кожу. Гермиона смотрела прямо в серые глаза, горящие вожделением, и медленно успокаивалась. Его рука прошлась по ее обнаженному телу, осторожно, ненавязчиво лаская его. Гермиона закрыла глаза и откинула голову — он безмолвно целовал ее шею, плечи, грудь… Опускался всё ниже…

Девушка судорожно сжала простыни и застонала. Он уверенно развел ее ноги, продолжая ласкать внутреннюю сторону бедер.

«Я сошла с ума!» — пронеслось в голове у Гермионы.

Люциус резко вошел в нее, заставив девушку судорожно, со стоном выдохнуть и конвульсивно впиться пальцами в его плечи.

— Дьявол! — прохрипела она, чувствуя на глазах слезы.

Его движения замедлялись, становясь ласковее, приятнее. Боль перетекала в наслаждение. Гермиона отпустила простынь, обвиваясь руками вокруг его шеи и обхватывая ногами бедра. Он исступленно целовал ее плечи, массировал грудь и спину грубыми, но приятными движениями.

Запустил руку в каштановые волосы, освобождая их от заколок и шпилек, распуская и растрепывая. Его движения были уже совсем медленными.

— Ну же! — простонала она, не открывая глаз.

Он жадно впился в нее, учащая темп. Гермиона застонала громче.

Она хотела сделать что-то сама и боялась пошевелиться. Снова стало больно, она устала и уже хотела, чтобы он остановился. Девушка впивалась в его спину ногтями, прижимаясь всё сильнее и сильнее, чувствуя, как лишается последних сил.

Всё закончилось быстро и странно. Горячие волны раскатывались прямо внутри нее, накрывая с головой. Гермиона бессильно откинулась на влажную постель, устало и часто дыша. Не было сил даже пошевелиться.

Люциус осторожно поцеловал ее в губы, притянул к себе, стаскивая с кровати мокрое покрывало, и бережно уложил на подушку, рядом с собой.

Хотелось что-то сказать, сделать хоть что-то… Но у нее совсем не было сил. Девушка сильнее прижалась к разгоряченному телу, чувствуя, что проваливается в сон…

Гермионе снились странные сны, но она почему-то не запомнила их содержания. Первые лучи солнца старались разбудить ее, но тело всё еще сопротивлялось, хотя сознание уверенно отходило ото сна.

Странно. Такое необычное чувство… Она шевельнулась и невольно поморщилась. А потом вдруг всё поняла.

Гермиона резко открыла глаза.

Он был тут. Лежал на боку рядом с ней, по пояс укрытый простыней и, подперев голову рукой, смотрел на нее.