Эмбрион человека в ходе своего развития вначале напоминает эмбрион рыбы, затем эмбрион амфибии. Далее он приобретает форму рептилии, потом — млекопитающего и, наконец, человека. Повторяя на стадии эмбрионального развития различные этапы эволюции своих предков в биосфере, человек тем самым являет собой динамический пример фрактального автомодельного явления.

Действительно ли мир описывается фрактальной геометрией? То, что введение простых математических уравнений во фрактальную компьютерную программу приводит к моделированию реалистичных ландшафтов и биологических форм, служит свидетельством, но не доказательством фрактальности природы как таковой. Может быть, наличие автомодельных структур повсюду в биосфере — не более чем случайность?

Есть убедительный аргумент в подтверждение того, что наблюдаемые параллели между фрактальной геометрией и естественными природными структурами не случайны и что Природа представляет собой чувствительную динамическую систему, основанную на итеративных процессах и описываемую математикой хаоса.

Некогда Ламарк охарактеризовал эволюцию как трансформацию — линейный процесс, начинающийся с примитивных организмов и поднимающийся к состоянию, которое этот ученый назвал «совершенством». В своей модели Ламарк представлял себе эволюцию как восхождение по ступеням. Дарвинисты тоже признавали восходящую направленность эволюции, но у них этот процесс ассоциировался с деревом. Они отмечали, что большинство случайных вариаций, дающих начало новым организмам, можно уподобить боковым ответвлениям дерева, ибо они не обязательно способствуют вертикальному восхождению вида.

Принимая во внимание современные исследования, мы должны предположить, что эволюционный путь более всего напоминает распускающуюся хризантему. Жизнь эволюционирует во всех направлениях, движимая внутренним стремлением населить все доступные ей ниши окружающей среды. В процессе эволюции развились виды, способные жить даже в толще ледников, в кратерах подводных вулканов и на километровой глубине под землей. Если мы принимаем модель хризантемы, тогда вопрос «Куда движется эволюция?» утрачивает смысл. Она движется во всех направлениях одновременно. Чтобы отслеживать курс эволюции, нужно вначале решить, какой параметр мы будем использовать в качестве критерия эволюционных успехов. Например, путь эволюции морских организмов отличается от пути эволюции на земле или в воздухе. Люди достигли не очень больших высот в эволюционной иерархии подводных, или яйцекладущих, или летающих животных. Так в чем же преуспели люди с точки зрения эволюции?

В качестве одновременно наблюдателей и участников эволюции мы избрали лепесток цветка хризантемы, представляющий черту, которая, как мы думаем, отличает нас от низших видов. И эта черта — осознание. На эту же черту обратил внимание и Ламарк, когда предложил использовать в качестве критерия эволюционного продвижения уровень развития нервной системы. Дарвинисты тоже изображают свое дерево эволюции как восходящую иерархию развития нервной системы.

К сожалению, как мы отмечали в главе 1 «Поверить — значит увидеть» и о чем более подробно говорилось в книге «Биология веры», в официальной науке бытует искаженное понимание эволюции. Это обусловлено ложными представлениями о том, что нервная система клетки якобы представлена ядром и содержащимися в нем генами. Вследствие такого заблуждения нынешняя биологическая наука занимается совершенно бестолковым делом: сравнивает геномы организмов в качестве показателя эволюционного развития.

Как уже говорилось выше, на самом деле роль мозга в клетке выполняет мембрана. В структуру клеточной мембраны встроены протеины-рецепторы и протеины, нервные окончания которых можно рассматривать как единицы восприятия. Таким образом, чтобы количественно оценить уровень осознания организма, нужно подсчитать его воспринимающие протеины.

В силу физических ограничений воспринимающие протеины могут сформировать в мембране всего лишь один слой. Отсюда следует, что рост численности воспринимающих протеинов в организме напрямую связан с увеличением совокупной площади клеточных мембран. Иными словами, для того чтобы увеличить свой уровень осознания, организму необходимо наращивать мембранную мощь.

Проще говоря, из всех этих рассуждений следует, что математики могут вычислить эволюционное продвижение организма, рассчитав совокупную площадь его клеточных мембран. А как это сделать? Как утверждает Уильям Олмэн, автор статьи «Математика человеческой жизни», опубликованной в журнале U.S. News & World Report, «исследования в сфере фрактальной математики показывают, что повторяющиеся ветвящиеся фрактальные структуры являют собой наилучший способ разместить наибольшую по площади поверхность в трехмерном пространстве». Для моделирования эволюции просто необходимо использовать фрактальную геометрию, ибо без нее никакой эволюции просто не было бы. Следовательно, существование автомодельных структур во Вселенной — не случайность, не совпадение, а проявление математики самой эволюции.

Удивительно красивые фрактальные узоры, генерируемые компьютерами, должны напомнить нам, что, вопреки царящей ныне в мире тревоге и кажущемуся хаосу, в Природе есть порядок. И поскольку этот порядок изначально состоит из автомодельных фрактальных структур, под Солнцем воистину не может быть ничего нового.

Эзотерический мир фрактальной геометрии дает нам математическую модель, которая указывает: лежащие в основе теории Дарвина представления о произвольности, случайности и ненаправленности эволюционных процессов безнадежно устарели. Мы полагаем, что упорные попытки отстоять эти устаревшие идеи создают серьезную угрозу для выживания человечества. Поэтому дарвинизм должен как можно быстрее отправиться туда же, где сейчас находятся докоперниковские представления о геоцентрической Вселенной.

Тот факт, что биосфера по своей природе фрактальна, уже не вызывает сомнений. Теперь важно ответить на другой вопрос: «Случайно ли биологические организмы приобрели свои фрактальные свойства или в этом есть некий особый смысл?» Согласно официально принятой в науке теории Дарвина, эволюцией движут произвольные мутации и Природа приобрела свою нынешнюю структуру совершенно случайно. Однако после того, как был открыт механизм соматической гипермутации, стало очевидно, что существует процесс, позволяющий клеткам целенаправленно осуществлять мутации в собственных генах и тем самым активно участвовать в эволюции.