Тогда-то и был возведен двухэтажный каменный дом фасадом на Грязную улицу. При доме были сад с многочисленными деревьями, пруд, березовая аллея.

Много всего пережил Радищев в доме на Грязной. Тут рождались его дети, тут скончалась вскоре после родов его жена. Сын Радищева записал потом со слов отца печальные подробности: «Вдруг в одно утро ударили в трещетки по причине случившегося пожара. В Петербурге было тогда такое обыкновение. Анна Васильевна была пуглива, нрава впечатлительного и хотя веселого, но скоро переходила к грусти. Медики говорили, что молоко поднялось кверху и она, еще слабая, не могла перенести этого кризису».

Все эти годы Радищев писал «Путешествие из Петербурга в Москву». А когда счел книгу готовой, купил печатный станок и литеры – и создал на втором этаже дома небольшую типографию. Для пробы отпечатал «Письмо к другу, жительствующему в Тобольске, по долгу звания своего», а потом уже принялся за «Путешествие».

Скандал по выходе книги был велик. В гнев пришла сама Екатерина II. В августе 1790 года Радищева арестовали, потом – суд, смертный приговор и замена его на ссылку в Илимск.

А.Н. Радищев

Почему расправа оказалась столь суровой, читатель может узнать из множества посвященных Радищеву книг. А нам здесь вряд ли стоит пускаться в исторические дискуссии. Приведем лишь мнение о радищевской книге одного весьма авторитетного читателя – Александра Пушкина. «"Путешествие в Москву", – причина его несчастия и славы, есть, как уже мы сказали, очень посредственное произведение, не говоря даже о варварском слоге. Сетования на несчастное состояние народа, на насилие вельмож и проч. преувеличены и пошлы».

И еще, тоже пушкинское: «Какую цель имел Радищев? Чего именно желал он? На сии вопросы вряд ли бы мог он сам отвечать удовлетворительно. Влияние его было ничтожно. Все прочли его книгу и забыли ее, несмотря на то, что в ней есть несколько благоразумных мыслей, несколько благонамеренных предположений, которые не имели никакой нужды быть облечены в бранчивые и напыщенные выражения... Они принесли бы истинную пользу, будучи представлены с большей искренностию и благоволением; ибо нет убедительности в поношениях, и нет истины, где нет любви».

Через семь лет после выхода «Путешествия из Петербурга в Москву» в газете «Санкт-Петербургские ведомости» появилось объявление: «Продается каменный господ Радищевых дом с деревянного, довольно обширною... пристройкою со всеми к дому принадлежащими службами и с фруктовым садом; также продается при нем довольно пространное место».

А. С. Даргомыжский

Покупателем стал тогда генерал-майор Корсаков, и с этого момента радищевский дом стал переходить из рук в руки. Менял он не только хозяев, но и жильцов. По предположению историков, именно здесь обитало в 1832 – 1836 годах семейство Даргомыжских – и в том числе Александр Даргомыжский, будущий знаменитый композитор.

Вообще точный адрес Даргомыжских неизвестен, а указанием на Грязную улицу стали воспоминания одного из друзей Даргомыжского Владимира Соколова. Тот много лет спустя ехал с композитором на извозчике; дело было ночью, и случилась вот какая сцена:

«Дорогой мы, конечно, разговаривали. Уже мы были близко Моховой, где жил Александр Сергеевич. Вдруг извощик поворачивается к нему, и говорит: "А позвольте, барин, спросить вас: ведь вы Александр Сергеевич Драгомыцкий!" – "Да, отвечал он, а ты как меня знаешь?" – "Да ведь вы прежде изволили жить на Николаевской улице, когда она еще называлась Грязною". – "Да, жил; да ведь это когда же было? Я уж лет 15 как живу на Моховой". – Правда, барин, это давно было. Вы жили в доме... (тут извощик назвал фамилию домовладельца), а подле него был извощичий двор, на котором жил я. Вы и сестрица ваша, Софья Сергеевна, часто присылали на наш двор лакея за извощиком, и я много раз возил вас и вашу сестрицу". – "Хорошо; да как же ты теперь то узнал меня? через столько лет, ночью, в темноте"? – "А по голосу, батюшка, по голосу"...».

К этой сцене Соколов дает свой комментарий: «Здесь, кстати, замечу, что у Даргомыжского был странный голос, подобного которому я никогда ни прежде, ни после не слыхивал. Это был какой-то хрип, смесь звука детского голоса с звуком голоса взрослого человека, который осип. Это произошло от того, как он сам мне рассказывал, что когда ему было около 18 лет, то он нечаянно застудил явившуюся у него корь. Сыпь перешла на легкие, и он только каким-то чудом спасся от смерти. Но после этого у него навсегда остался этот странный звук голоса».

Вот так «пискливое сопрано» Даргомыжского позволило историкам установить, что композитор жил на Грязной. Только вот в каком доме? По адресным книгам было выяснено, что извозчичий двор находился во дворе дома № 12. Из этого родился вывод, что Даргомыжские жили либо в доме № 10, либо в доме № 14. Поселить состоятельную семью в одноэтажный дом Уварова (№ 10) историки не решились. Значит, осталось одно – радищевский дом!

Каким был Александр Сергеевич Даргомыжский в те годы, которые он провел на Грязной? Молодой чиновник, уже добившийся успехов по службе. Светский молодой человек, завсегдатай многих салонов. «Очень бойкий фортепьянист». Именно в эти годы Даргомыжский подружился с Глинкой, встречался и говорил с Пушкиным. Словом, стал человеком известным, хотя об истинных его дарованиях подозревали еще немногие...