"Готов ли ты принять судьбу?" - говорило эхо.

"Готов, Зелиал" - ответил Шимрон, и не пытаясь стереть слезы.

"Ты ведь знаешь, какова цена твоей власти?.. Не так ли?"

"Знаю, Зелиал"

На какие-то мгновения воцарилось молчание. Страшное лицо тупо глядело в противоположную стену, льдистые вихри танцевали в его глазах, замерли бесцветные губы. Предводитель темных не смел нарушать тишину.

"Тогда твой путь предрешен...
– прошептало вдруг эхо.
– Убей!"

Слезы застыли в его глазах, как непролитые капли воска застывают в лучине. Наконец что-то человеческое шевельнулось в них, заставило умолкнуть. Ему хотелось не отвечать, а подняться, растереть затекшие ноги и, сев на коня, скакать прочь. Далеко-далеко...

Он знал цену власти, но платить ее не хотел.

"А нельзя ли...
– произнес неуверенно, с мольбой глянув в мертвые очи Зелиала.
– Нельзя ли избежать этого?"

Внезапно лицо скрылось во тьме, и ни шороха не прозвучало в тишине. Только струились по стенам капельки воды, звонко стучали о лужицы. Вода подрагивала, искрилась в тусклом, неясном свете, отражалась бликами на стенах.

"Не уходи, Зелиал!" - взмолился Шимрон, протянув к тьме раскрытые ладони.

Внезапно тьма дрогнула, растворилась. Из нее выскользнули восково-белые тощие руки. На длинных костлявых пальцах изгибались тупые когти. Зелиал держал в своих руках темный кинжал. Алый рубин посверкивал кровавыми пятнышками внутри. Руки были неподвижны. Зелиал молчал.

Шимрон с трудом поднялся с колен. Ноги не слушались. Холодными и влажными от воды пальцами он прикоснулся к почти черному лезвию.

"Убей!
– вновь приказал злой дух, даже не показав лица.
– Убей его Угнетателем! Ведь знаешь ты, что яды его не берут!
– говорило эхо.
– Ни Оликс, ни Шатра не смогут распознать этой глубинной силы..."

"Как пожелаешь...
– покорно прошептал предводитель, поглаживая клинок в ладонях Зелиала.
– Я убью... Я постараюсь"

"Возьми же!"

Шимрон покорно принял из мертвых рук оружие. Клинок обжигал холодом его ладони.

"Мое время кончается, Шимрон, мальчик мой...
– вновь зашептало эхо, показав свое почти неподвижное лицо.
– На смену мне придет Гер-Крон. С ним встретишься в пустыне Анугх"

Тот кивнул. И правда, июль кончался. На смену ему шел август. Двенадцать злых духов опекали весь тот год, приняв себе имена овермунских месяцев.

"Я, так же как и ты, жажду твоего восшествия на трон, - сказал Зелиал, - пусть твой путь будет легок"

"Благодарю"

"Не стоит"

Теперь Угнетатель покоился у левой руки Шимрона. А правой он держал кубок с вином, так похожим на не пролитую кровь, на ту самую, которая искрилась в рубине кинжала.

Он тихо взглянул на неподвижного старика, не улыбнулся, как ему хотелось.

Акиллер смягчил лицо, веселее взглянул на мужа своей единственной дочери. Осушил кубок до дна, и алые капельки стекли по его усам. С трудом старец поднялся с кресла, медленно прошелся вокруг стола. Золотая книга едва теплилась, чернильница и вовсе остыла. Не было нужды нагревать их вновь. Акиллер глубоко вздохнул и решился. Он знал, что последует за закрытием его собственной истории... И он с глухим стуком запер на множество веков свою книгу, свой дневник... и свою жизнь.

Еще медленнее и неуверенней прошелся вдоль комнаты, вздрагивая, когда приходилось поворачиваться спиной к ночному гостю. А потом легким движением руки открыл двери на балкон. Сделал несколько шагов, коснувшись похолодевшими ладонями мраморной ограды. Посмотрел вниз, на устланную лепестками роз лестницу, на небольшие скульптуры грифонов у основания перил. А потом вверх: вначале на позолоченные стены дворца, большие колонны, а затем на свисающие вниз когти настоящего грифона. И усмехнулся. "Мне будет не хватать тебя, дружище Оликс", - подумал он. Коротко обернулся.

Шимрон стал рядом, облокотился, со странным наслаждением всмотрелся в усыпанное звездами небо и все еще яркую белую луну.

– Погляди туда, сынок, - хрипло сказал Акиллер, указывая в сторону неба, - там созвездие Единорога вновь решило перекочевать.

Предводитель темных перевел взгляд туда. Действительно, большая звездная лошадь с длинным рогом как будто вышагивала по небесам, уходя все дальше за пределы Калиатры. Шимрон устало посмотрел на старца. Тот улыбался:

– Август ведь, - пожал он плечами, - Красавица Аделина уходит на юг...

Темный глянул в другую сторону: изящная звездная девушка в пышном платье уходила за горизонт.

– Она вернется почти через тридцать лет, Шимрон, - сказал Акиллер.
– Но вернется.

Шимрон молчал.

– Взгляни-ка туда, на восток. Там находятся апельсиновые сады. Когда Аден была совсем крохой, мы часто прогуливались в них... А вон там, на северо-западе, - он увлеченно указал в другую сторону, - Илиона изгибается в петлю. Там чудесные пейзажи... Когда на рассвете мчишься на коне вдоль быстрого течения, твое сердце переполняется радостью и умиротворением... Севернее Калиатры сеют пшеницу, а южнее - собирают яблоки. А послы и по сей день удивляются, что все это великолепие почти не имеет отношения к столице.