Шрифт:
Действительно, у меня совсем мало молока, и поэтому приходится подкармливать сыночка кефиром. Он не возражает.
А ещё мой сынок любит чай! Чай он может пить до бесконечности. Чайная душа…
Мы пока сами на молочную кухню не ездим: сильные метели, а там всегда очередь на улице длиннющая…
Ночь, сижу с тобой за письменным столом у окна…
Ты уснул, убаюканный колыбельной песенкой… Ты так трудно засыпаешь, ты почти не спишь, а ведь ты должен спать много-много, но с этим у нас большая проблема. Ты спишь мало-мало. А сейчас ты задремал, и мне не хочется класть тебя в кроватку. Ты такой тёпленький, уютный, такой родной… Самый родной человек на свете. И столько мне радости от тебя! И света… Как же Господь любит меня, несмотря на все мои ошибки и глупости! Как же Он добр и щедр, что одарил меня такой радостью. Радостью, которой хватит на всю жизнь… Спасибо тебе, сынок, за то, что ты ЕСТЬ!
В окне – чёрная ночь, глухая тьма, ни луны, ни звёзд, и только далеко, у канала, на шестнадцатом этаже высокой башни, горит одно окно… Чтобы я не чувствовала себя одинокой в этой ночи…
Ты – на сгибе левой руки… в правой руке – ручка, на столе тетрадь – в круге света, который падает от настольной лампы…
И уже привычное ощущение, что мы с тобой – на острове…
* * *
Пришла мама и отпустила меня погулять.
– Ты совсем не бываешь на воздухе! Поэтому у тебя и аппетита нет. Иди, пока Антоша спит.
Я вышла во двор. Первый раз после родов. Как будто с другой планеты прилетела. Так странно всё… Забытые ощущения мягкого снега под ногами… Тихонько добрела до телефонной будки… Звоню отцу Димитрию Дудко.
– Давненько не слышал тебя, Маша! Ну, какие новости? Рассказывай.
– Сына родила.
– Да ну! Сына?! Ну, ты молодец! И как назвала? Антоном? Редкое, красивое имя. Отец, небось, доволен, что сын? Небось, не нарадуется?
– А он с нами больше не живёт.
– Как не живёт?… – опешил он.
– Ушёл от нас. Когда сыну было двадцать пять дней.
– Ушёл?! Боже ж ты мой! что на свете творится!… И как же ты теперь? кто тебе помогает?
– Мама.
– Ну слава Богу, что мама есть. А ты можешь сейчас к Речному подъехать?
– Могу.
Мы встретились у метро «Речной вокзал». Отец Димитрий был в длинной чёрной рясе, а поверх рясы – короткое зимнее пальто. И чёрная – колпаком – шапочка. И седая борода. Похож на маленького доброго гнома из сказки. Весь усыпан крупными пушистыми снежинками… Его голубые глаза смотрели на меня сокрушённо.
– Вот какое тебе испытание послано, Маша… Ну, держись! Бог не оставит тебя. Он никого не оставляет…
Он протянул мне конверт:
– Тут сто рублей, возьми. Купи сыну одеяло тёплое. Видишь, зима как затянулась…
– Спасибо большое. Но у Антоши уже есть одеяло. Да и много это на одеяло!
– Ну, тогда что хочешь купи. На твоё усмотрение. А Сергей Романов тебя навещает?
– Я ему ещё не звонила. Никому ещё не звонила. Вы – первый.
– Ну, я сам ему позвоню, скажу, чтобы заглядывал к тебе, помогал, чем может. Ну, иди с Богом. Антон тебя заждался уже, небось.
Он перекрестил меня.
– Храни тебя Господь. И сына твоего.
Ночь, бессонное окно… Дневник – мой полуночный собеседник…
Прости, Господи, не получилось создать семью с мужчиной. Да, может, и не судьба мне иметь семью с мужчиной? Но я создала семью с Моим Ребёнком.
Вышли мои стихи в цирковом журнале. Это уже четвёртый раз они меня напечатали. И всё благодаря Юрию Никулину. И опять – замечательные рисунки всё того же неизвестного автора.
Приятно вынимать утром из почтового ящика свежий журнал со своими стихами…
Хороший день сегодня. Главное – сынок не плачет от болей в животике и хорошо спал ночью. И молока у меня сегодня немного побольше – наверное, от хорошего настроения.
Так что сынок сегодня не голоден. Солнышко моё ненаглядное! Есть счастье в жизни.
Мама говорит:
– Ты раньше всегда такая подавленная была. А теперь – весёлая! Ты что, совсем не переживаешь?
– Совсем! Напротив: облегчение чувствую. Наконец-то я живу СВОЮ жизнь.
– Зачем же ты выходила за него?
– Потому что СУДЬБА. Пришёл, подарил крестик – вот и пошла…
– А если бы другой кто подарил?
– Но ведь никто другой не подарил! Значит, судьба у меня такая: быть мамой и папой для своего сына. Значит, судьба мне растить своего мальчика одной…
Мама собирается заплакать.
– Мама, я – счастлива! Теперь у меня есть смысл жизни. А ты плачешь!
– Ну, прости, прости…