Улыбнувшись, жена согласилась с ним. Сердце женщины и опыт мгновенно подсказали, какой подарок он ей сделал.

Мадлен подросла и уже через год стала делать первые, еще очень неуверенные шаги.

Альманахи Нострадамуса стали пользоваться большим спросом. В минимальный срок Пьер Ру выполнил свое обещание и начал поставлять тиражи книготорговцев во все уголки Франции. От Прованса до Нормандии и от Арденн до графства Ланде люди расхватывали все календари, до последнего экземпляра. И в 1551–1552 годах имя Нострадамуса стало известно всему королевству. Пророчества врача казались читателям не менее важными, чем сообщения, проникавшие к ним из так называемого высшего света. Если над отсрочкой Тридентского собора, который все время переносился, издевались многие католики, то над афоризмами Нострадамуса те же самые католики всерьез ломали головы.

Ясновидец из Салона совершенно точно — как вскоре обнаружилось — предсказал нападение Карла на Метц, равно как и то, что осада города будет стоить многих тысяч человеческих жизней. Даже те, кто еще сомневался в предсказаниях врача, начали теперь задумываться над загадочным явлением. Тиражи календаря резко подскочили, когда в результате ужасной бойни немецкий император и его союзные ландскнехты были разбиты, а сам Габсбург оказался вынужден бежать в Инсбрук.

Щедро награжденный даром, врач в провидческих публикациях за 1553 год искусно чередовал свои афоризмы предостережениями, обращая внимание читателей на стремление князей к господству. С самого начала целью Нострадамуса было заставить людей мыслить, и постепенно люди начали размышлять над происходящим. Горожанин и крестьянин поняли, что сильные мира сего и мания величия — понятия взаимозаменяемые. Нострадамус сеял зерна совершенно нового учения и, конечно, предвидел робкие всходы в преддверии великой революции французского народа. Его не смущало, что формально еще ничего не прояснилось, — предсказывая, он давал перспективу в масштабах столетий.

— Жало останется в теле Молоха! — говорил он в начале 1553 года, прибыв в Авиньон к Пьеру Ру. — Мы немало достигли с первыми номерами! Но у нас достаточно сил, чтобы сделать еще много больше. Ты сказал, что книготорговцы ничего не требуют, кроме номеров, где напечатаны мои пророчества. Это желание надо удовлетворять. Закончишь ли ты первый выпуск книг до следующего года?

— И не только первый выпуск, — ответил розенкрейцер. — С расширением производства мы добьемся наконец того, что круг читателей будет более широким. Мне нужно подыскать компаньонов в других городах, если, конечно, ты согласен.

— Разумеется, поскольку, как и мы, они руководствуются высокими целями, — ответил Мишель. — Сообщи им как можно быстрее. А я тем временем соберу новые пророчества.

— Добро, — сказал издатель. — Мои лучшие пожелания Анне. И пусть она вновь благополучно разрешится от бремени.

— Это должно произойти ранней весной, — с блеском в глазах ответил врач.

В сентябре 1553 года у Нострадамуса родился сын. В память о Скалигере он назвал его Цезарем. Женетт Тесье взял на себя роль опекуна.

Еще перед родами Анны Мишель закончил подготовку к изданию своих пророчеств. Когда раздался первый крик Цезаря, книга находилась уже в наборе в типографиях Авиньона, Лиона, Парижа и других городов. До весны 1554 года стало возможным поставить на книжный рынок первое сводное издание пророчеств ясновидца из Прованса. Книга получила название «Большие предсказания». В течение нескольких месяцев совокупный тираж книги достиг такой цифры, о которой иные авторы и мечтать не смели.

Крестьяне, горожане, многие из числа дворян были заинтригованы пророчествами Нострадамуса. Речь шла о будущей Тридцатилетней войне, о предстоящей резне в Париже, об угрозе со стороны турок… Пророчества быстро раскупались в городах и весях. Врач из Салона изящно излагал предостережения, обращенные к людям. Он мастерски использовал погоню за сенсациями для высших и благородных целей. Теперь его читатели в непроясненных строках фактически глядели в лицо будущему. Они спрашивали, правдиво ли в самом деле предчувствие грядущего, и вправду ли события по-настоящему необратимы, и не могут ли отдельные личности мужественно противостоять дерзкому и насмешливому водовороту рока?

За 1555 год Мишель подготовил новое, расширенное издание своих пророчеств. Однажды в его рабочий кабинет ворвался с очень серьезным видом Тесье. Он сказал Мишелю:

— Я только что узнал от верных людей, что Инквизиция снова подбирается к тебе! Успех твоих книг для доминиканцев — как бельмо в глазу. Они считают тебя учеником Сатаны, поскольку уверены, что никто не может поднять завесы над будущим. К этому добавь еще и твое еврейское происхождение.

— Их тупость мне знакома, — сказал Нострадамус. — Но что конкретно они могут сделать?

— В данный момент немногое, — ответил Тесье. — У тебя большие заслуги в борьбе с чумой, к тому же ты известен во всей Франции. Но ты знаешь их подлые методы! Они шпионят за тобой, собирают массу нелепостей, которые могут представить как обвинение против тебя. Любое необдуманное слово, обращенное к пациенту, любую фразу из твоих произведений они способны повернуть против тебя. Они начнут ворошить твое прошлое и не мытьем, так катаньем дознаются, что случилось в Ажане, когда чернь чуть было не размозжила тебе череп. Если только Инквизиция разыщет хоть одного живого свидетеля, тебе конец! Тебя ждут тюрьма, пытки и костер! Но доминиканцы убьют тогда не только тебя. В опасности находятся Анна, дети и твои друзья! Если ты попадешь в сети, в них вскоре запутаются и другие жертвы. Их будут жечь раскаленными клещами, и каждый будет кричать то, что хотят услышать кровожадные попы! Даже такие люди, как ты, Мишель.

— Ну мы еще посмотрим! — воскликнул ясновидец.

Он подбежал к двери, закрыл засов, снова вернулся и с дрожью в голосе спросил:

— Как избежать опасности, Женетт? Ты знаешь выход? Не требуй от меня, чтобы я изъял книги из обращения. Это было бы…

— …предательством в отношении твоего призвания, конечно! — продолжил за него катар. — Но, Мишель, разве у тебя тоже нет обязанностей перед женой, детьми и друзьями? Советую тебе замолкнуть на некоторое время, может быть, даже исчезнуть вместе со всей семьей. И по крайней мере в ближайшие годы не отдавать ни одного нового произведения в печать! — Тесье указал на рукописи, над которыми работал Нострадамус. — Ты мне сказал, что хочешь опубликовать больше трехсот пророчеств. Инквизиция вцепится тебе в глотку! Клянусь тебе, Мишель, ты не должен делать этого!