– Да, пожив под одной крышей с мисс Бартли-Бейкон, я вполне понимаю, почему вы желаете избежать… – Роза осеклась, в ужасе осознав, с какой готовностью принялась поносить человека за глаза. Пусть даже такого отвратительного, как Шэрон.

– Но дело не только в Шэрон. Здесь семья, имя и долг… – проговорил Джефри, отворачиваясь к окну фаэтона. Когда он снова заговорил, его слова зазвучали необычайно отчетливо, как будто он повторял что-то, внушаемое ему с детства. – Наследники Эдерингтон-Харроу до сих пор представляли неразрывную линию старших сыновей, умевших достойно носить титул маркиза и имя Уайза. В семье давно сложилось мнение, что наследник, оставивший меньшее богатство, чем то, которое он получил, обесчестит имя.

– И вы боитесь, что станете таким наследником? – ласково спросила Роза, желая выяснить причину его задумчивости и по возможности помочь ему.

– Нет. Я давно превзошел так называемые «требования к успешному наследнику», но…

– Но? – отозвалась эхом Роза. Она никак не могла понять его затруднения. – Вас так тревожит настойчивое желание матери женить вас? Я уверена, что, если вы просто изложите ей свои взгляды на брак, она…

Джефри сухо рассмеялся.

– У моей матери, несмотря на деликатное здоровье, как бы помягче выразиться… сильный характер.

– Да, я заметила, – согласилась Роза, сочувственно кивая, и скорчила гримаску, не успев подумать, что он может обидеться.

Джефри рассмеялся и, наклонившись к ней, легко ущипнул за носик.

– Ну, как бы то ни было, я просто хочу, чтобы вы поняли: я не опасен для вас, милая Колючка. У меня нет в отношении вас никаких тайных замыслов.

– Да, я понимаю. Я все понимаю. Благодарю вас, – прошептала Роза.

Невидящими глазами она уставилась в окошко кареты и быстро замигала, пытаясь удержать грозившие пролиться слезы. Итак, он продолжает убеждать ее в том, что совершенно не заинтересован в каком бы то ни было постоянном союзе. Однако он ее явно любит, правда, всего лишь как ребенка или комнатную собачку. Она глубоко вздохнула. Может, это глупо, но она решительно влюбилась в этого замечательного маркиза. И ей было очень больно всей душой желать того, что никогда не будет принадлежать ей.

Лорд Таунсенд избрал для своего бала тропическую тему и, чтобы превратить бальный зал в роскошные джунгли, приказал выкопать в собственном саду все пальмы, папоротники и лилии и опустошить все близлежащие коммерческие оранжереи. Музыканты играли мелодии, напоминающие о нежных волнах прилива и морских бризах. Лакеи лавировали между гостями с плетеными, выложенными пальмовыми листьями подносами, уставленными бокалами с ароматным, приправленным специями чаем и пикантными фруктовыми напитками. Альковы бального зала были оклеены обоями с океанскими видами. Повинуясь внезапному порыву, лорд Таунсенд велел насыпать песка в углах, имитируя манящие пляжи, и теперь горько сожалел об этом. Бальные туфли гостей разносили песок по всему залу, эффективно стирая блеск с натертых полов.

Шэрон легко перебирала ножками, исполняя замысловатые фигуры первого танца, и бросала нетерпеливые взгляды из-под поднятой руки в надежде отыскать лорда Уайза. Когда прибыл кавалер Шэрон, Джефри еще не приезжал за этой малявкой Рози, но, уж конечно, ей недолго осталось ждать. Даже когда Роза появится на балу, убеждала себя Шэрон, ее не допустят к танцам, пока не представят ко двору и не выдадут рекомендации трех патронесс «Алмака». До завершения всех формальностей эту выскочку усадят рядом с леди Лавинией и другими матронами, а она, белокурая Шэрон, будет царицей бала, как всегда.

Бедняжка, с насмешливой снисходительностью подумала Шэрон, слегка касаясь молодого человека, которому выпало счастье танцевать с ней, и великодушно награждая его видом полуобнаженной груди. Девчонка получит по заслугам. Пусть не думает, что сможет пролезть в высший свет благодаря дальним родственным связям. И самая непростительная ошибка девчонки в том, что она посмела тягаться с ней, красавицей Шэрон. Неужели эта чудачка Роза думает, что сможет отвлечь от нее внимание маркиза? Какая глупость!

Почти истощив силы танцующих, музыка стихла, и пары разошлись в поисках партнеров, записанных на следующий танец. Как раз в эту минуту с верхней площадки лестницы прогремел голос гофмейстера:

– Его светлость маркиз Эдерингтон и леди Роза Лэм.

Все присутствующие повернули головы. Все взгляды обратились к лестнице. Шэрон развернулась и недоверчиво вытаращила глаза. Почему лорд Уайз решил устроить такое грандиозное появление с этим маленьким ничтожеством? По всем правилам он должен был просто подвести ее к своей матери и оставить там. Она ведь еще не преклонила колени перед королевой!

В торжественной тишине красивая пара спускалась по лестнице: маркиз в черном фраке с белоснежным галстуком, невероятно прекрасный, и маленькая Роза, эффектная в блеске свечей. Платье из шелка с золотыми и серебряными нитями волновалось, обольстительно ловя и отражая свет. И сама Роза была соблазнительна. Слишком соблазнительна, будь она проклята! Губы Шэрон злобно скривились.

– Эдерингтон и его маленькая Роза – прекрасная пара, не правда ли? – раздался шепот за ее спиной.

Шэрон повернулась, чтобы выяснить, кто посмел обратиться к ней с таким замечанием. Невзрачный джентльмен хрупкого сложения, незнакомый ей, стоял неприлично близко. Шэрон приготовилась дать язвительный отпор, но, выпустив стрелу, наглец отошел к своей компании прежде, чем она успела осадить его. Что-то было неладно сегодня вечером.