Эта закрытая дверь точно отражала облик ее мужа: отчужденный и замкнутый, холодный и недоступный. Роза тихо зарыдала от жалости к себе. Ее так неправильно поняли! И она не представляла, как можно исправить положение. В порыве отчаяния она бросилась на кровать, и очень скоро ее подушка промокла от слез.

Через две недели дом один на Лестер-стрит снова встречал маркиза и его маленькую юную жену. Джефри с готовностью уступил просьбе Розы вернуться в общество и отвез трех неестественно чопорных дам в Лондон. Одной тесноты и напряженной атмосферы в экипаже хватило бы, чтобы создать подавленное настроение по меньшей мере у троих из четверых путешественников. Только Шэрон была очень довольна, но маскировала свое ликование выражением скуки. Несмотря на то, что отчуждение новобрачных произошло явно еще до ее встречи с новоявленной маркизой, в беседе со Сьюэллом она припишет эту заслугу себе.

Устроившись на Лестер-стрит, 1, Джефри, бесконечно измученный напряженным молчанием и холодными взглядами трех подопечных дам, счел необходимым немедленно удалить из своей резиденции вдовствующую маркизу и ее юную гостью. С соответствующей помпой его мать и Шэрон Бартли-Бейкон переехали в дом на Гросвенор-сквер, в самом центре богатой части Лондона. Хотя их новое жилище – дополнение к бесчисленным титулам лорда Уайза – было прекрасно обставлено и содержалось в полном порядке, Лестер-стрит, 1, оставался жемчужиной его городских владений. Естественно, леди Лавиния не считала его подходящим для юной, не очень знатной маркизы. Мучительно сознавая, что это мнение широко распространено среди ее новых знакомых, Роза немедленно утвердилась в роли царствующей хозяйки. Поскольку Хэмфри управлял армией слуг железной рукой, они были проворны, вежливы и предупредительны и отлично выполняли свою работу без ее вмешательства.

Бомонд не без удовольствия наблюдал, как маркиз возвращается к прежнему образу жизни, явно не обремененный добавлением жены к кругу своих домочадцев. Однако своевременно и с огромным интересом было замечено, что он пристально следит за тем, как маркиза порхает с одного великосветского приема на другой, и мрачнеет, когда она кружится по бесчисленным бальным залам в объятиях разных кавалеров. Затем, нарушая свой обычный распорядок в это время года, маркиз собрался в Ирландию, предположительно для осмотра своих владений и охоты. И, как он позже сообщил Милтону, предполагал, что Роза без возражений поедет с ним. Когда же она небрежно объявила, что намерена остаться в Англии… одна, он не смог скрыть своего удивления.

– Боюсь, что не совсем понял вас. Вы решились остаться здесь? – спросил Джефри, крепко сжимая отточенное перо.

Испытующе глядя на нее с другого конца обширной библиотеки, он горестно отметил, как мало осталось от порывистого ребенка с обезоруживающей жаждой жизни, которого он спас от работного дома. Дни, проведенные в прогулках по магазинам в обществе утонченных приятельниц, и ночи, наполненные лихорадочным весельем балов и приемов, превратили Розу в лощеную великосветскую даму.

– Да, я решила остаться здесь, – ответила Роза, аккуратно расправляя на пальчиках лайковые, лимонного цвета перчатки и демонстрируя тем самым свое нетерпение отправиться на следующую запланированную встречу.

– И как это понимать, милая Колючка? Как еще один акт неповиновения? – спросил Джефри. Он никак не мог подобрать слова, которые вернули бы деревенского сорванца, спрятавшегося в этой элегантной, ослепительной и отчужденной светской даме.

– Неповиновения? Да ничего подобного! Просто мне не улыбается таскаться по ирландским дебрям, – возразила Роза, опершись на зонтик обеими руками и подавляя желание обругать мужа. Он все это время пренебрегал ею, иногда не разговаривая целыми днями, а теперь, даже не посоветовавшись с ней, деспотично уверен, что она отправится с ним в длительную поездку. – Я не думала, что придется снова напоминать вам, милорд, что наш… – она элегантно взмахнула рукой, будто подбирая слово, – союз является фиктивным браком. Я успешно устроила свою жизнь в кругу друзей, ревностно претендующих на мое время. Месяцы бы ушли на то, чтобы отменить все договоренности. – Она снова умолкла и посмотрела ему в глаза. – Даже если бы я и хотела поехать с вами.

Перо в руках Джефри разломилось с громким треском. Он удивленно вздрогнул, затем встал из-за письменного стола и подошел к камину. С горькой усмешкой он швырнул две половинки пера в разные углы очага, повернулся и долго задумчиво смотрел на нее.

– Как пожелаете, миледи, – Джефри скованно поклонился и повернулся к ней спиной, давая понять, что разговор окончен. Он услышал шелест юбок, тихий звук аккуратно закрывающейся двери.

Положив руку на каминную полку, Джефри пристально смотрел на огонь. Ему не надо было оборачиваться. Он и так знал, что ее больше нет в комнате. Кроме тонкого аромата ее духов воздух, казалось, потерял и большую часть тепла. Джефри чувствовал гнев и обиду, но был вынужден признать, что условия проклятого соглашения, о которых она так искусно напомнила ему, его собственная идея. Поскольку она своим поведением не давала никаких поводов для сплетен, ему не в чем было ее обвинить. Она просто устроила свою жизнь, и пока он никак не мог изменить положение, которое находил совершенно нетерпимым. А почему – в этом ему еще предстояло разобраться.

Итак, лорд Уайз, маркиз Эдерингтон погрузился в дорожную карету и покинул Лестер-стрит, 1, совершенно не подозревая о том, что, как только карета завернула за угол, леди Уайз, маркиза Эдерингтон бросилась лицом вниз на свою кровать и рыдала до изнеможения и, в конце концов, заснула в слезах.

Не прошло и двух недель после того, как маркиз покинул резиденцию и семейный очаг, и мистер Элмо Сьюэлл, лишенный и титулов и поместий, явился с визитом к Шэрон Бартли-Бейкон в дом на Гросвенор-сквер. Она грубо и, пожалуй, неразумно заставила его довольно долго ждать в гостиной, затем спустилась по лестнице уверенно и неторопливо. Она больше не видела причин щадить чувства мистера Элмо Сьюэлла. Однако какой бы беспечной она ни казалась, ее сердце дрогнуло, когда она увидела, как отвратительный ей человек меряет шагами гостиную, словно зверь в клетке, явно кипя от ярости и нетерпения.

Почувствовав ее присутствие, он резко повернулся и злобно взглянул на нее.

– Наконец-то явились! Послушайте, мы должны закончить наше дело, пока маркиз в отлучке, – процедил сквозь зубы Сьюэлл, не тратя времени на приветствия и предисловия. Схватив Шэрон за руку, он подтащил ее к креслу перед камином.

– Мы? – еле слышно спросила Шэрон, потирая руку в том месте, где теперь наверняка останется синяк.

Она до сих пор отказывалась считать себя участницей этого злосчастного сговора. Конечно, она всем сердцем желала увидеть Розу опозоренной и лишенной положения в обществе, но месть мистера Сьюэлла не могла принести лично ей никаких выгод. Только безвременная смерть Розы вернула бы Джефри, лорда Уайза, на брачный рынок, но Шэрон, как ни больно сознавать, была далеко не уверена в том, что сумеет приручить его. И с исчезновением Розы не изменится положение Элмо, так как все законные права на Шенстон и титул останутся у маркиза.