Одним ударом убивают только в кино. В жизни все сложнее. Если недобитый Князь встанет, Рамзес со связанными конечностями ляжет на дно ближайшей же болотной каверны. И будь он хоть сто раз мертвяк, без рук и ног оттуда не выползет.

Глеб потянулся к рюкзаку, и в ночи раздался довольный смешок.

– Хе-хе…

Князь смотрел в упор, в его черных как маслины глазах сверкало издевательское любопытство.

– Убить хочешь? – пропел Артур.

– Нет…

Хотя надо бы. Заслужил.

– А я хочу! – признался Князь. – До дрожи. Ты, сталкер, меня не зли.

Князев спальник вздыбился, и это была вовсе не эрекция, а пистолет, направленный Глебу точно в лоб. Сталкер убрал руку с рюкзака.

– Назад!

Глеб отодвинулся.

Князь неловко выпростался из спальника. Рамзес только сейчас увидел, что левая кисть бандита запеленута в тугой кокон. На бинтах проступали темные пятна. Глеб припомнил, что и вчера Князь двигался сковано.

– Значит, сбежать хотел, - сделал вывод Князь, морщась от боли.

Рамзес не стал отпираться.

– Ты заснешь…

«Рано или поздно».

Глеб поступил опрометчиво. Князь мгновенно сорвался. У него открылся тик, закаменевшее лицо перекосило от ненависти.

– Видишь?

Артур сунул Рамзесу в лицо перевязанную руку, и Глеб отшатнулся. Бандит схватил зубами узел и начал рвать, пока ветер не подхватил грязный бинт. То, что открылось, рукой назвать язык не поворачивался. Уже распухшая, багрово-сизая культя в свежих гнойных разводах, с торчащими наружу осколками костей. Двух пальцев нет совсем – указательного и среднего, остальные почернели и, похоже, не слушались.

– Видишь?! – прошипел Князь.

Он сунул «Беретту» подмышку искалеченной руки, выхватил нож и резанул культю, не глядя. Наотмашь, глубоко. Кровь побежала по рукаву жирными струйками.

– Я не засну, сталкер! – выдавил Артур, дергая лицом. – И ты молись, чтоб я не заснул. Я в тебе перед сном дырку просверлить успею!

В этот раз Глеб поверил. Этой искореженной рукой Князь его душил вчера.

Князь точным и быстрым движением приставил «Беретту» ко лбу Рамзеса и толкнул в сторону от трассы. Глеб сделал еще один шаг назад.

– Бери мешок, - скомандовал, отдуваясь, Князь. – Мы выходим.

Глеб заглянул в омут пистолетного ствола, и эмоции начали возвращаться. Сначала пришел страх, потом кольнула ненависть. Эмоции ушли так же быстро, как вернулись, но Глеб обрадовался и этому. Он не знал в Зоне ничего опаснее, чем апатия сдавшегося ходока.

– Черт… - с тобой, просипел Рамзес.

«Выходим. А там видно будет».

Вода шумела рядом, и Глеб нашел дорогу без труда. К рассвету добрались и встали на берегу. Узкая, всего-то метров десять, и небыстрая речка пряталась в утреннем тумане. Противоположный берег едва угадывался в молочной белизне.

– Здесь пойдем? – спросил Князь; ему не терпелось.

– Нет, - хрипнул Глеб. – Дай смарт.

Фокс форсировал безымянную речушку, невесть откуда возникшую и невесть куда утекавшую, в другом месте и привязался к исходной точке на том берегу. Глеб помнил координаты, но зачем об этом знать Князю?

Артур не стал задавать вопросов. Пошарил в карманах и протянул Глебу смартфон.

– Нож!
– потребовал Глеб.

Князь одарил его таким вселенской доброты взглядом, что Глеб должен был застыдиться своей наивности.

– Шагай, - хмыкнул Князь. – Нож ему…

Рамзес сделал вид, что сверился с маршрутом и двинулся влево, навстречу всходящему солнцу. В нужном месте остановился:

– Здесь.

Почему именно здесь, Глеб не понял. Место как место. Другой берег так и не просматривается, зато сильно пахнет болотом. Но Фокс шел именно этой дорогой... кажется. Глеб на секунду представил, что ему подсунули липовый маршрут, и покрылся холодным потом.

Князь поднес к глазам бинокль, долго всматривался в противоположный берег.

– Точно здесь? Туман мне не нравится.

Солнце взошло, светилось тусклым пятном в тучах, но туман как стоял час назад, так и не рассеивался.

– Что-то ты темнишь, сталкер, - процедил Князь.

Глеб вздрогнул. За спиной, в лесу, что-то случилось, отчего мурашки побежали вдоль позвоночника.

– Что? – озаботился Князь; он ничего не слышал.

Рамзес, впрочем, тоже ничего не слышал.

– Дай… - он забрал у Артура бинокль и начал всматриваться в туман.

Новые, да еще усиленные оптикой возможности помогли. Туман расступился, оказался не слишком-то и густым. Стала заметна темная полоска берега, поросшая камышом, явно заболоченная, и какие-то неясные тени – не то двигался кто-то, не то туманные переливы наводили морок. Этак любую осину можно принять за кровососа.