– Скажи мне отчетливо, кого Артур посылал два дня назад за Периметр?

– Никого!

– Врешь!

– Зоной клянусь! Мамой! Чем хочешь!

– Сволочь упрямая! Собирайся.

– Куда? Зачем?

– Сейчас пройдем по вашим, поговорим.

– Не нужно! Нет никого…

Глеб рывком поднял бармена.

– Артур всех предупредил, чтобы сваливали, - Вадик бросал слова ему в лицо, будто дерьмо черпал лопатой. – Все наши ушли из Вешек, обломайся, гад!

Рамзес подавил желание вколотить в глотку этому торжествующему недоумку каждое выплюнутое слово.

«Эмоции, Рамзес, эмоции! Мыслить нужно трезво. Как Артур, к примеру, который сделал тебя, как щенка».

«Потому что я не умею просчитывать на пять шагов вперед!
– сопротивлялось его второе, строптивое я.
– Цент, сволочь, я сталкер, а не шахматист! Был уговор, что думаешь ты».

Из каморки нашелся прямой ход в кабинет Артура, тесную, без единого окна комнату. В углу стоял монументальный сейф, не новый, но солидный и надежный как скала.

Рамзес бегло осмотрел ящики старого письменного стола, раскрыл конторский шкаф. Оттуда заскользили на пол папки с бухгалтерской отчетностью, упала и покатилась, звеня одинокой монетой расписная поросячья голова с надписью «Общак» на керамическом рыле.

– Ладно, - ядовито сказал бармен, наблюдая за процессом. – Будем считать, что ты мент, и ордер у тебя имеется. Чур, я буду понятым. Что подписывать?

Выглядел парень неважно. Бледный, как вампир из трэшового ужастика, он сидел в дальнем углу, куда его пихнул Глеб, и поминутно вытирал пот рукавом. Сталкер тоже помассировал лоб, поймал на виске суматошно бьющуюся жилку. И впрямь душно; голова болит все сильнее.

Рамзес встал перед сейфом:

– Ключ есть?

Вадик посмотрел на него с едким сочувствием. Глеб и не рассчитывал на скорый успех. Он потянулся было за высокие стопки бумаг на сейфе и отпрыгнул.

– М-мать!

Черная тварь, откормленный до неприличных размеров кот порскнул над плечом, упал с тяжелым стуком и забился под шкаф. Закричал оттуда безумным мявом. Глеб затряс окровавленной ладонью.

– Мурза, ты что, взбесился?
– бармен так расстроился, что даже не съязвил.

– Вставай, - невнятно скомандовал Глеб, посасывая ладонь у большого пальца. – Посмотрим в зале!

Вышли из кабинета, бармен впереди, Глеб чуть сзади. Из-под ног брызнули с писком несколько больших как хорьки черных крыс. Бармен только ахнул.

– Травили, честное слово! Да тут и не было таких сроду! Кони, а не крысы.

Крысы преследовали их и в зале. Лезли под ноги, отчаянно пищали. Глеб поймал одну ботинком, раздавил и попытался достать вторую. Гром оглушил почти взрывной волной, окна задребезжали. Сталкер забыл о крысах, увидев, как от земли поднимался к тучам пыльный вихрь.

Бармен, пока Глеб танцевал на крысиных тушках, решился вырваться и нырнул под стойку.

– Куда?! Куда ты собрался бежать, Вадик?..

Рамзес осекся, потому что синюшный Вадик поднялся; в его руках плясал обрез марки «вы грабите – мы стреляем». Царапанная вертикалка с отпиленным под корень прикладом и слишком длинным стволом, чтобы прицельно стрелять без упора. Бармен и не собирался целиться. С полутора метров картечью промахнуться невозможно.

Глеб почувствовал, как расползается холодное пятно на груди, там, куда должна ударить дробовая струя, и глянул исподлобья. Зрачки бармена, мутные от похмелья, расширились, превратив радужную оболочку в узкое кольцо.

– Стреляю, - просипел он.

– Нет, - Рамзес повел головой из стороны в сторону. – Если попытаешься, я тебя убью.

У бармена задергалось лицо. Выстрелит?! Но опять ударил гром, Вадик уронил обрез и мешком повалился на пол.

Глеб нагнулся за оружием. Кожа на затылке онемела от ненависти, презрения и запоздалого страха.

– Не у-у-у… - захрипел бармен, спотыкаясь на каждом слове. – Не у-убивай, Р-рамзес…

– Идиот, - процедил Глеб.
– Кому ты нужен, мараться…

За окном грохнуло так, что зазвенели бутылки в баре и затрепетали неровным светом лампы. Сама собой включилась дальнобойная радиостанция, спрятанная под стойкой. Громкость была выставлена максимальная, и рваный шум эфира резанул слух. Рамзес кивнул бармену – выключи, мол – когда сквозь помехи прорвался кто-то смутно знакомый: «Стриж… огонь… Стриж… огонь!». Крик перешел в нечеловеческий рев, а бармен не выключал и смотрел в ужасе. Глеб узнал собственный голос и затряс головой. Бред какой-то!

– Что за фокусы? – каркнул Глеб, но закончить дознание ему не дали.

Артур отреагировал молниеносно. Говорили они минут двадцать назад, а под окнами уже стоял, заслоняя тусклый свет, милицейский «Хаммер». Дверь содрогнулась и с грохотом распахнулась; в проеме стоял Крынкин с кувалдой наперевес.

– Оружие на пол!

Из-за солдатского бронежилета выглядывал жидкий чуб и любопытный нос прапорщика Скидоренко.

– Опять ты?! Ну, хана тебе, сталкер, теперь не отвертишься... Тьфу, мерзость!