Аня удивилась.

– С чего это ты взял?

– Да смотришь ты на меня, как на личного врага. Как минимум я у тебя перед экзаменом тетрадку с конспектами взял почитать и не вернул.

Она отвернулась и промямлила:

– Не выдумывай! Просто я устала.

Парень с готовностью предложил:

– Давай в кафешку пойдем. Посидим, отдохнем.

Она чопорно возразила:

– Милый мальчик, поищи подружек среди первокурсниц. А у меня другой возрастной ценз.

Виктор нравоучительно возразил:

– А сейчас женщинам спутников жизни надо искать среди более молодых мужчин. А то рано вдовами рискуют остаться. И разница в два года – самая перспективная.

Аня в упор посмотрела на его ухмыляющуюся физиономию.

– Это что, предложение?

Он радостно подтвердил:

– Ага! Прогуляться до кафе! А там как масть пойдет!

Она хотела ответить что-нибудь строгое, чтобы наследник редакторского кресла немного отошел от эйфории, в которую его ввергли выборы на столь высокую должность, но не успела. На плечо ей легла жесткая рука, и суровый голос отчеканил:

– Какая, какая масть? И куда она пойдет?

Она испуганно дернулась и подняла глаза. Рядом стоял мрачный, как античный бог возмездия, Антон, и свирепо смотрел на растерявшегося Виктора. Тот замялся и счел за лучшее скоренько исчезнуть от греха подальше, едва кивнув Ане на прощанье. Антон презрительно проводил его негодующим взором и нетерпеливым жестом поднял с кресла подругу.

– Пошли скорей, у меня на улице машина стоит. Кругом студенческой шпаны полно.

Аня хотела возразить, что он и сам совсем недавно был такой же шпаной, но споткнулась об его скептический взгляд и промолчала. Сели в машину, Антон быстро вывел ее на шоссе. Влившись в плотный поток выезжающих от универа автомашин, кисло прокомментировал:

– Я-то думал, почему ты так долго не выходишь, а ты с этим недоумком воркуешь! И для чего? Чтобы заставить меня ревновать?

Аня растерялась – о чем это он? Посмотрела на маленькие наручные часики и ахнула – семь часов вечера! А она и не заметила! Увлеклась последним выпуском газеты. По предыдущему опыту зная, что оправдываться бесполезно, Антон все ее слова повернет по-своему, отвернулась к окну и стала молча наблюдать за проносившимися мимо разномастными витринами магазинов.

Недовольный спутник продолжал бурчать:

– И чего ты этим хочешь добиться? Что я взревную сначала, а потом вдруг пойму, как я тебя нежно люблю и как ты мне дорога? Может, рассчитываешь, что жениться захочу?

Разозленная Аня повернулась к нему всем телом и тихо, но значительно проговорила:

– Хватит! Замолчи!

В ответ на это категоричное распоряжение, Антон сверкнул глазами но замолчал. В салоне возникло недружелюбное молчание.

Приехали домой. Аня сразу пошла на кухню, Антон в свою комнату. Послышались звуки очередной компьютерной игрушки.

Аня обидчиво закусила губу. И почему она это терпит? Никакой гордости уже не осталось? Приготовив ужин, сдержанно позвала Антона. Перейдя на кухню, он тут же включил телевизор на кухне и уставился в него, обиженно пыхтя. Можно подумать, она его жестоко оскорбила!

Поев, вежливо поблагодарил ее за вкусную еду, на что она скептически хмыкнула, поскольку была уверена, что за просмотром телика он и не понял, чего жевал, и ушел обратно. На сей раз послышались утробные звуки какой-то американской комедии. Аня пожала плечами – ребенок, и только.

Вечером, ложась спать, она подумала, что невесть чем разобиженный Антон останется в своей комнате, но, лишь только выключила свет, он зашел в комнату и залез к ней под одеяло. Ни поцелуев, ни ласковых слов. За что он ее наказывает? В голове снова мелькнул обидный вопрос – он со всеми женщинами ведет себя так же себялюбиво, или только с ней?

Стараясь забыть об ответе на этот невысказанный вопрос, отвернулась к стене и притворилась спящей. Он легко провел ладонью по ее спине, прося прощения, но она предпочла этого не заметить. Через некоторое время, вздохнув, он тихонько встал с постели и вышел из комнаты.

На следующий день, старясь не вызывать нареканий, заранее встала на видном месте у дороги, чтобы Антон увидел ее сразу. Через пятнадцать минут около нее остановилась Тойота и он суховато бросил:

– Садись сзади!

Она послушно открыла заднюю дверь и скользнула внутрь. На переднем сиденье восседала весьма раскованная импозантная девица в открытом вечернем платье. Положив руку на спинку, она повернулась и небрежно спросила, ясно давая знать, что спрашивает исключительно из вежливости, и на самом деле мнение спутницы Антона ее совершенно не колышет: