К нашей большой радости, всех нас, полярных летчиков, назначили в один полк, входивший в состав дивизии, командиром которой стал Михаил Васильевич Водопьянов, а начальником штаба — бывший начальник Управления полярной авиации Северного морского пути Марк Иванович Шевелев — так же, как и Водопьянов, Герой Советского Союза. Командиром полка был назначен Викторин Иванович Лебедев.

И еще один приятный сюрприз ждал нас: на авиационном заводе нам сказали, что мы получим новые самолеты, значительно превышающие по своим качествам прежние. Раньше таких самолетов мы и не видели. Могучие четырехмоторные тяжелые бомбардировщики ТБ-7 (ПЕ-8), сконструированные В. М. Петляковым, выстроились в ряд на аэродроме завода. Сотни инженеров и механиков, летчиков и оружейных мастеров трудились дни и ночи напролет, чтобы привести их в боевую готовность. Счет рабочим часам уже не велся; тяжелые испытания, выпавшие на долю нашей Родины, требовали мобилизации всех сил.

Пока боевые самолеты приводились в порядок, мы изучали их летно-технические данные и вооружение, бортстрелки тренировались в стрельбе. Каждый самолет мог поднять не менее десятка бомб и доставить их за тысячи километров в глубокий тыл врага. Самолеты были хорошо вооружены для отражения атак истребителей противника: во все стороны угрожающе торчали дула скорострельных пушек и пулеметов.

Сводки последних известий, регулярно передававшиеся по радио, не приносили ничего отрадного: несметные фашистские полчища все глубже и глубже вторгались в западные республики нашей Родины… Наше беспокойство и нетерпение возрастало; когда же мы наконец сможем вступить в бой?!

Прошел июль. Только в первые дни августа командир нашей 81-й авиационной дивизии Водопьянов смог доложить командованию, что наша дивизия готова к ведению боевых действий.

Ранним утром 8 августа полк тяжелых бомбардировщиков поднялся в воздух с аэродрома завода и взял курс на аэродром Пушкино под Ленинградом.

Там мы узнали, что в, предыдущую ночь столицу Германии Берлин бомбили летчики авиационного полка полковника Е. Н. Преображенского, базировавшегося на аэродром Когула (остров Сарема). Пять Героев Советского Союза — Е. Н. Преображенский, П. И. Хохлов, В. А. Гречишников, М. Н. Плотник и А. Я. Ефремов — оказались первыми в берлинском небе и заставили содрогнуться цитадель нацизма. Я был рад, что среди этих отважных летчиков был и Андрей Ефремов, мой бывший ученик.

Когда-то Геринг хвастливо заявлял, что на территорию Германии не упадет ни одна_ вражеская бомба. Геббельс, в свою очередь, кичился тем, что Берлин якобы совершенно недоступен для авиации противника. Но советские летчики доказали всему миру несостоятельность геббельсовской пропаганды!

И теперь наступил наш черед проучить обнаглевшего врага.

Все были заняты последними приготовлениями: заправкой горючего, погрузкой бомб и других боеприпасов. Летчики и штурманы сидели над картами — надо было найти маршрут как можно короче и безопаснее, сделать соответствующие расчеты. Выбор маршрута был непростым делом: почти все побережье Балтийского моря, а также Белоруссия и часть территории Украины были захвачены врагом. Поставленная перед нами задача была достаточно сложной.

К вечеру 9 августа 1941 года мы были готовы к взлету. Прибыл командующий ВВС генерал-лейтенант авиации П. Ф. Жигарев. Вскоре в розоватое вечернее небо устремилась сигнальная ракета.

Первым поднялся в воздух наш самолет, где летел и командир дивизии комбриг М. В. Водопьянов. За нашим самолетом последовали и остальные. Курс — на запад.

Полет проходил спокойно. Солнце уже село, но на высоте еще было светло.

— Справа звено истребителей! — послышался вдруг взволнованный голос Секунова.

— Это же свои, И-16, — успокоил Штепенко. Однако эти «свои» не хотели признать «своими» нас.

Из-под их крыльев забили огненные струи, и в нашу сторону полетели трассирующие пули, которые подожгли один из наших самолетов.

— Огонь! — скомандовал Водопьянов. Заговорили наши пушки и пулеметы. Самолет затрясся от выстрелов. Нападавшие истребители повернули назад, но горящий бомбардировщик начал падать, сопровождаемый черным хвостом дыма. Остальные самолеты продолжали лететь назначенным курсом и скоро потеряли его из виду.

— Ну и сволочи! — скрипнув зубами, проговорил Водопьянов. — Будьте бдительны, истребители могут снова появиться!

Настроение у нас было прескверное. Неужели на наших самолетах были вражеские летчики? Мы же ясно видели красные звезды на хвостах и крыльях истребителей!

Но дело обстояло совершенно иначе… Это были все же свои И-16, однако никто не удосужился предупредить летчиков о нашем полете. Они даже понятия не имели о существовании таких воздушных гигантов, как наши самолеты…

Много лет спустя я встретил одного из этих летчиков. Мы вспомнили это грустное событие и пожали друг другу руки…

В тот раз был сбит наш совершенно новый боевой самолет. Два летчика погибли, а семь получили ранения. Погиб наш товарищ по работе в Арктике и хороший друг Борис Ануфриев, первоклассный радист, вместе с которым мы много раз бороздили воздушный океан над безбрежными ледяными полями северных морей.

Следуя намеченным курсом, мы пересекли в районе Айнажи береговую линию и теперь летели над морем. Там было безопаснее: не угрожали вражеские прожектора и зенитки. Скрытые во тьме ночи, мы мчались над Балтийским морем на юго-запад, к Берлину.