— Амолия! — возмутился лидер совета. — Сами твои слова обвиняют тебя. Такая глупость! Ты слишком хорошо осведомлена о полномочиях своего ордена. Сейчас они должны быть применены, чтобы наложить соответствующее наказание на тебя за твоё провозглашённое предательство, после чего ассенианец — Ульдиссиан уль-Диомед — должен быть объявлен врагом в Кеджане и помечен всеми на смерть.

Рёв одобрения поднялся среди как заклинателей, так и гильдий. Малик не был встревожен угрозой наказания Амолии. Поскольку она больше не существовала, ещё сущность, которой они владели, была бесполезной.

Кроме того, для него настало время выполнять приказы.

— Но не я должна быть осуждена, — возразила она с ширящейся улыбкой. — Мастер Ульдиссиан уже осудил вас всех!

Малику даже жестикулировать не пришлось. Ему нужно было только поглядывать вокруг и давать вершиться воле ангела и демона.

Маленькие сверкающие лезвия образовались в воздухе вокруг него и подобно голодным мухам ринулись во всех направлениях. Они вертелись со стремительностью, из-за которой каждое воспроизводило жужжание, которое было усилено тысячекратно их числом.

У глав гильдий точно не было ни шанса. Некоторые из них носили защитные талисманы, купленные у алчных магов, но ни один из них даже не замедлил хода бойни. Кружащиеся лезвия прорывали толстые одежды, а затем снимали кожу. Люди кричали и пытались прятаться, но им было некуда идти, поскольку, прежде чем выпустить лезвия, Малик запечатал выходы.

Маги справлялись немногим лучше людей из гильдий. Большинство из них слишком опешили, чтобы прочитать какое-нибудь защитное заклинание. Некоторые умудрились отвести изначальные лезвия, но сила Инария и Диабло сильно превосходила силу любого из присутствующих. Первоначальный успех магов быстро улетучивался.

И потому они все были убиты. Сверкающие серебряные клинки в форме изогнутых щепок сделали своё грязное дело. Кровь залила всю залу, собравшись в множество лужиц на полу. Крики стихли, превратившись во всхлипывания тут и там… А затем всё затихло.

Мало кого можно было узнать. Ни дюйма кожи не осталось ни на одной из жертв. Зная о том, что предпочтительным методом пыток в Кеджане было сдирание кожи, ангел и демон обрушили на собрание то, что, по их мнению, было вполне подходящей судьбой.

С улыбкой, всё ещё играющей на лице занятого тела, Малик, не затронутый ни клинком, ни кровью, спокойно обходил залу. То и дело он останавливался, чтобы осмотреть тело, но, не находя того, что искал, быстро двигался дальше.

Наконец страшный дух нашёл свой приз — точнее, два. Первый был магом, больше того — членом совета. Жизнь быстро покидала его, но Малик приложил ладонь к окровавленному телу там, где сердце — частично видимое — совершало свои последние удары.

Он почувствовал, как через него проходит воля Инария. Освежёванный человек испустил вздох. Сердце забилось чуть быстрее. Из необходимости боль также была чуточку уменьшена. Они хотели, чтобы этот остался жить… Недолго.

Малик проделал тот же ритуал с главой гильдии, у которого левая нога была отрезана лезвиями. Толстые куски мяса человека лежали вокруг него наподобие какого-то жуткого одеяла. Он тоже получил подарок ангела.

Теперь имелись свидетели. Они проживут как раз достаточно, чтобы рассказать о случившемся, после чего скончаются. То самое заклинание, которое спасало их от смерти, также гарантирует, что они припомнят достаточно, но не чересчур много. Их рассказы будут очень похожими, но прозвучат с различных точек зрения. Ангел и демон позаботились о том, чтобы у того, кто обнаружит их, не осталось вопросов о том, что здесь произошло и кто виновен.

Конечно же, Ульдиссиан.

Кто-то уже колотил в двери. Стражники и маги, вероятно, не понимали, почему ничто из того, что они делали, не открывало замков и не снимало защитных заклинаний.

Малик ощутил ещё одну или две уходящие жизни, но знал, что эти несчастные глупцы не будут в состоянии ответить ни на один вопрос. Его миссия была выполнена. При обычных обстоятельствах медальон, который он использовал, чтобы попасть сюда, должен был быть обработан одним из членов совета, чтобы Малик снова мог уйти. Тем не менее, благодаря силам, к которым он нынче прибегал, необходимость в этом отпала.

Малик ухмыльнулся виду кровавой расправы, наклонил голову… И исчез.

Он должен был умереть, захлебнуться водой.

Но он не умер, и это казалось ещё страннее от открытия, которое он сделал, когда открыл глаза: он всё ещё находился на дне подземного канала.

Надо отдать ему должное, Ульдиссиан не запаниковал, несмотря на пугающее открытие. Он едва мог разглядеть движение воды над собой, большая её часть не хотела двигаться. Не пошевелив и пальцем, сын Диомеда осторожно пытался обнаружить причину своего спасения — если это было оно.