– Всё-таки, что за беда?

– Или цунами, или землетрясение, или эпидемия какой-нибудь новой болезни. Неужели вы думаете это сложно сделать?

– Да, но цунами?

– Небольшой ядерный взрыв на месте разлома геоплит… Подводный, конечно. Для них ведь это ещё испытания ядерного оружия.

– Да уж, - подключился Отто Макс, - прошли времена демонстрационных испытаний. Теперь втихую, и испытывают, и используют… Тактика убийства двух зайцев одним выстрелом. Надо полагать землетрясения делаются похожей методой.

– Совершенно верно. Для «фейерверков» у них собрано в арсенале много технологий. Увы, но это происходит уже давно. Могут устроить жару, могут наводнение. Вот запустили утку в прессу о глобальном потеплении. Может оно и имеет место, но не в той степени, что нам орут со всех углов. А зачем?

– Ведь им надо освободить средства из казны, плюс проверить некоторые новшества в геологическом оружии, - казалось, что ус у детектива сейчас отвалится.

– Совершенно верно. И большинство финансов течёт через наш банк, - Феликс поморщился.

– Вот если перекрыть этот краник… - сказала Рената.

– Ну и что? Они напечатают ещё, - произнёс Отто Макс.
– Известно, кто печатает «бумажки»… Тут надо найти главного кукловода, порыться в досье, залезть под простыню… Откопаем ящик «Пандоры», и за дело… Надо скомпрометировать его, во всех глазах перед мониторами, газетами и экранами.

– Вовсе не это надо сделать… - Феликс постепенно начал входить в роль мстителя.

– Простите?
– Отто подался весь вперёд.
– А что?

– По справедливости будет, если мы на него спустим его же собак… Насколько я понимаю, вы можете проникнуть к ним в систему? Почему бы тогда не заменить одну мишень другой?

– Вы, простите, предлагаете послать к главному злодею его же снайперов? И видите свою дочь прямой участницей этого убийства?

– Почему убийства? «Он», или «они» повинны в крови тысяч людей. Разве это не заслуживает смертельного приговора? Вы, конечно, добряк по натуре, но есть моменты, когда необходимо собрать в себе всю жёсткость. Правосудие должно вершится холодным разумом. Разве не было сказано древним, что за смерть полагается смерть? И если не мы, то скажите, кто исполнит этот закон? Если мы размягчимся, струсим, то вина преступников перейдёт на нас. И вот тогда, я спать не смогу. Вот тогда совесть меня замучит… - Феликс так разошёлся, что ещё немного, и он сорвался бы в крик.

  ***

Воцарилась небольшая пауза. Каждый думал о своём. Тут, молчавший до сих пор Фем произнёс:

– Тут я в корне не согласен, извините. Отобрать жизнь может лишь тот, кто её дал. А наше оружие я вижу в правде. Правде как таковой. Если её правильно и вовремя подать, то эти бесы пожалеют сами, что не стали мишенью снайперов. Обескровленный бес сам примет смерть, какую заслужил. И это уже не наше дело. А наше дело - рассказать правду. И Дар свой, и я, да и Рената, употребим не на снайперов, а на предание гласности всех их дел.

– К чему это приведёт? Это будет ваш провал, да и только. Вы сами получите пулю, как все правдолюбцы. Посмотрите на историю, как заканчивали «любители правды».

– Но у них не было Дара. А нам известно, как избежать… неприятностей. Кроме того убрав пару-тройку кукловодов вы нанесёте им лишь временную рану. Из убиенных сделают «героев», а на их место придут другие, причём довольно быстро. А вот дискредитировав систему, как таковую, мы им принесём настоящий ущерб. Я так это вижу, - Фем оглядел глазами аудиторию.

По лицам было видно, что его поддерживали Рената и Отто. Шульц, удивительно молчаливый доселе, казалось не одобряет вообще никаких действий.

«Сбежать и залечь на дно, вот что надо…» - говорил он ещё вчера.

– Я согласен с Фемом. Мы уже давно договорились - никаких расправ. Не имеем мы никакого права убивать, это точно. Правду рассказать, и только её родимую, это и есть наше дело. А то меня потом загрызут кошмары на юридической почве… Вот только как его найти, этого «Карабаса»? И как дискредитировать? Вот в чём вопрос…

– Есть у меня некоторый опыт… - произнесла, молчавшая до этого Рената и немного покраснела.
– Не знаю, насколько хороша идея, да и папа ещё не в курсе.

И она рассказала о своих шалостях в интернете. О любовниках и любовницах, о госпитале и детских операциях. Упомянула и о докторе Энелиле, помогавшего ей. Феликс уже слышал от неё это имя, но оно ему ничего не говорило. Его лицо постепенно удлинялось. Судя по выражению глаз банкира, он начал понимать, откуда пришли его беды…

Тем временем, Отто аккуратно следил за его мимикой. Казалось, сыщик следует за мыслями Феликса не отступая ни на миг. Что искал он на лице Феликса? Раскаяние? Или же подтверждение своим сомнениям?