Н3.10. Чем больше доля крупных партнёров у данной компании, тем выше уровень конкуренции для неё в своём организационном поле.

Несмотря на кажущуюся разумность данного предположения [49], гипотеза не находит своего подтверждения. У ритейлеров повышение доли крупных поставщиков (так же как и доли прямых поставок среди крупных поставщиков) никак не отражается ни на одном из используемых нами показателей уровня конкуренции среди самих ритейлеров. Иначе говоря, уровень конкуренции при укрупнении партнёров не растёт (хотя и не снижается).

У ритейлеров, торгующих продовольственными товарами, появляется такая связь с динамикой уровня конкуренции, но повышение уровня конкуренции за последние 2–3 года неким странным образом происходит именно у тех, у кого меньше доля крупных поставщиков, то есть этот частный показатель также свидетельствует против предполагаемой нами связи.

У поставщиков ожидаемая связь уровня конкуренции, его динамики и числа прямых конкурентов с числом крупных сетей-партнёров и изменением этого числа за последний период тоже отсутствует. Правда, в секторе бытовой техники и электроники такая связь неожиданно «выскакивает» между долей крупных сетей-партнёров и числом собственных конкурентов (р ‹ 0,01). Но для общего утвердительного вывода этого вряд ли достаточно.

В итоге получается, что укрупнение контрагентов, вопреки ожиданиям, не приводит к обострению конкуренции в данном организационном поле. Хотя, впрочем, и ослабления конкуренции (или её подавления) крупными контрагентами из смежного организационного поля тоже не наблюдается.

Вновь вернёмся к трудностям с заключением договоров поставки. И на этот раз нас интересует возможное влияние укрупнения компаний, которое предположительно должно облегчать заключение договора поставки для данных компаний и усложнять их для контрагентов. Вновь мы проанализируем эту связь отдельно для ритейлеров и поставщиков, предложив следующую гипотезу:

H3.11. По мере увеличения размера участников рынка их трудности с заключением договоров поставки уменьшаются по сравнению с менее крупными участниками рынка.

Вопреки законным ожиданиям ни для ритейлеров, ни для поставщиков эта зависимость не подтверждается. Укрупнение компаний в сколь-либо значимой мере не снижает трудности с заключением договоров. Хотя при работе с крупными контрагентами доля тех, для кого заключение договоров поставки является «очень сложным» или «достаточно сложным», уменьшается: крупным компаниям, как представляется, относительно проще иметь дело с себе подобными. Но значимой линейной связи здесь всё-таки не обнаружено. Причём повторим, что она отсутствует в обоих организационных полях — и для ритейлеров, и для поставщиков.

Единственное исключение для ритейла проявляется в том, что более крупным розничным сетям заметно проще иметь дело с крупными российскими производителями: доля тех, кто испытывает сложности, падает среди ритейлеров по мере укрупнения компаний с 20 до 10 % (р = 0,04) (отношения с западными операторами при этом существенно не меняются). С мелкими российскими производителями и дистрибьюторами ни у крупных, ни у мелких розничных сетей особых проблем не наблюдается, поэтому разницы фактически нет.

У поставщиков тоже есть единственный, хотя и важный случай, касающийся их взаимоотношений с крупными западными розничными сетями. По мере укрупнения своих компаний доля поставщиков, испытывающих трудности с заключением договоров поставки, в данном случае уменьшается с 67 до 47 %, а доля тех, кому это представляется «очень сложным», падает с 33 до 12 % (р ‹ 0,01). К крупным поставщикам глобальные операторы вынуждены относиться более внимательно. Но и для мелких поставщиков рынок, судя по всему, тоже не закрывается.

Многие предполагают, что укрупнение компаний должно результироваться в более высоком уровне маржинального дохода, позволяя более крупным игрокам перераспределять в свою пользу часть добавленной стоимости и в силу экономии от масштаба, и в силу доминирующего положения (там, где оно возникает).

Однако проверка данной связи — отнюдь не праздный вопрос. Дело в том, что связь между усилением договорных позиций розничных сетей и получением ими более высокого маржинального дохода часто не находит убедительного эмпирического подтверждения в специальных исследованиях [Farris. Ailawadi 1992; Ailawadi 2001]. Конечно, используемый нами показатель, сравнивающий уровень рентабельности у ритейлеров и поставщиков, предоставляет ограниченные аналитические возможности. Но, напомним, нас интересуют именно сравнительные оценки, они являются для нас наиболее ценными. Предлагаем следующую гипотезу:

Н3.12. С укрупнением компаний в данном организационном попе уровень их рентабельности чаще превосходит уровень рентабельности контрагентов в смежном поле.

Это очевидное, казалось бы, предположение не находит никакого явного подтверждения среди ритейлеров. Каких-либо связей между оценками сравнительной рентабельности и размером компаний у представителей розничных сетей обнаружить не удалось. Не установлено и линейной связи с долей рынка.