— Х-рр, кроты, не застите свет. Дайте-ка бросить взгляд.

Кротоначальник шагами измерил длину ступени потом, потоптавшись, измерил ее ширину, постукал по ней своими мощными лапами, понюхал, лизнул и наконец потерся о нее своей покрытой бархатной шерстью головой.

— Х-рр, ну и что же вы, добрые мыши, можете сказать об этой вашей ступени?

Матиас и Мафусаил рассказали внимательно слушавшему Кротоначальнику все, что узнали и поняли. Близоруко прищурившись, тот задумался:

— Х-рр, четыре вира, четыре майна. Эй, Уолт, Доби, эта, кажись, смахивает на ту, что нашла ваша бабка в ветхом остроге?

— О чем это он? — спросил Матиас старого привратника. Мафусаил шепотом растолковал ему слова крота:

— Он сказал, что четвертая ступенька сверху — одновременно четвертая и снизу. Потом он обратился к двум другим кротам — Уолту и Доби. По всей видимости, их бабушка когда-то нашла такую же ступеньку в какой-то старой крепости. Да, кроты очень сообразительные, и, думаю, они смогут нам помочь.

— А Кротоначальник просто молодец! — воскликнул Матиас.

— Ш-ш, посмотрим, что скажут Уолт и Доби, — прошептал Мафусаил.

Прежде чем что-либо сказать, братья кроты почтительно поклонились Кротоначальнику:

— Пр-равда, сэр-р.

— Наша бабка таких много открыла.

— Да, откр-рыла. Не надо ни ковыр-рять, ни долбить, только подчистить, подмазать да повер-рнуть.

Мафусаил объяснил Матиасу:

— Их бабушка, похоже, считалась знатоком подобных тайников. Она не р-раскапывала и не долбила их, а каким-то образом повор-рачивала.

Матиас с уважением обратился к Кротоначальнику:

— Простите, сэр, ведь вы уже знаете, как поступить с этой ступенью? Мой друг и я с удовольствием поможем вам.

Кротоначальник расплылся в улыбке, так что вся его физиономия превратилась в бархатные складки. Он дружески похлопал Матиаса по плечу, и мышонок подивился тяжести и мощи его лапы. Он был благодарен судьбе, что это — лапа друга. Кротоначальник усмехнулся:

— Дружок Матиуш и старина Мафусалам, предоставьте это Кротоначальнику, все будет в лучшем виде.

— Он сказал, что вполне справится без нас, — пояснил Мафусаил.

Кротоначальник извлек из своего чемоданчика с инструментами широкую щетку и принялся чистить ею стыки между ступенями. Вскоре обнаружилось, что средняя ступень не составляет единого целого с остальными, но искусно пригнана к ним. Когда пыль была сметена, все увидели тонкий, не толще волоса, шов. Затем Кротоначальник, порывшись в своих инструментах, вынул жестянку с жиром и тонкий лом, один конец которого был расплющен наподобие шпателя. Обильно обмазав третью ступень жиром, крот вставил плоский конец лома в стык между пятой и четвертой ступенями и сильным ударом загнал лом между плитами. Используя лом как рычаг, он одним быстрым движением выдвинул четвертую ступень на дюйм вперед — под ней открылся длинный черный проем. Удовлетворенно хмыкнув, Кротоначальник подозвал своих помощников:

— Кроты, возьмемся-ка за эту ступеньку.

Вонзив мощные когти между ступенями, артель кротов дружно потянула и запела в такт:

На глазах пораженных мышей каменная плита плавно выдвинулась вперед, скользя по смазанному жиром камню. В глубину темного проема уходила лестница.

Старая лисица Села нараспев бормотала свои заговоры и заклинания, время от времени приплясывая вокруг постели больного. Но Клуни было не так-то легко одурачить. Он наблюдал, как лисица, приговаривая заклинания, брызгает на подушку отваром «волшебных трав», и думал: «Обычный обман: пляски и бессмысленные заклинания. Для чего, интересно, ей нужны все эти глупости, ведь она и без того хороший лекарь?» Села смазала раны Клуни целебными мазями и наложила припарки из трав. Аккуратно перевязав раны, она приготовила снотворное зелье. Клуни не раз прибегал к услугам лекарей и сразу понял, что Села из лучших, а нелепое бормотание, приплясывание и ужимки служат лишь для того, чтобы вызвать большее уважение, произвести более сильное впечатление на глупых и невежественных зверей. «Хоть она и лиса, но меня ей не надуть», — думал Клуни. Села заверила Клуни, что ее лечение в три недели поставит его на ноги.

— Три недели! — Предводитель крыс был в ярости: никогда еще он не выбывал из строя так надолго. Но он понимал, что лиса права: без нее он бы вообще умер или навсегда остался калекой. Как и все лисы, Села была хитрой. Из-за чего она так усердствовала, ухаживая за Клуни? Из-за того, что рассчитывала в будущем завладеть богатствами аббатства! Селу никогда не пускали в ворота аббатства, но она не сомневалась: когда армия Клуни возьмет Рэдволл, там найдется столько сокровищ, что хватит до конца жизни самому алчному зверю. Зелье Селы быстро подействовало, и Клуни, убаюкиваемый ее пением и бормотанием, начал засыпать. Знай он, что у старой лисы на уме, он вскочил бы как ошпаренный!

Старая хитрая лиса была предателем по натуре и всегда работала на двух господ. До сих пор в этой опасной игре ей всегда сопутствовала удача. С того самого момента, как она вошла в лагерь крыс, ее зоркие желтые глаза не переставая бегали по сторонам. Села уже успела сосчитать всех годных для боя крыс, ласок, горностаев и хорьков. От ее глаз не укрылся и отряд крыс, подгрызающих высокий тополь. И дураку ясно: это будущий таран. Кроме того, Села понимала, что день следующего штурма наступит не раньше чем через три недели — ведь она сама назначила такой срок выздоровления. Лисица увидела, что единственный глаз Клуни закрылся — зелье подействовало. Все начальники одинаковы — отказывают всем, кроме себя, в способности соображать… И этот здоровенный детина ничем не отличается от других: развалился и храпит во все сопелки, словно лисенок в логове зимой. Она обернулась к вооруженным крысам, стоявшим на страже у постели больного, и зашептала повелительным тоном:

— Чтобы никакого шума. Вашему хозяину нужен полный покой. И не разрешайте ему вставать, когда он проснется. А теперь, прошу прощения… — И она быстро пошла к дверям.

Черноклык и Краснозуб тотчас преградили ей путь:

— Куда это ты направилась, лисица?

Села облизнула губы, стараясь говорить вежливо, но убедительно:

— В свою нору — пополнить запасы трав, если, конечно, вы хотите, чтобы я и дальше лечила вашего предводителя.

Краснозуб легонько ткнул ее копьем: