– Порулить – нет, – признался Ракитин честно.

– Ну! Много, доложу, потерял! – констатировал брюнет, переходя на «ты». – Восемь цилиндров, автомат, кондишн… Сейчас вот съезжу в Душанбе, дело прокручу и сразу покупаю!

– У вас отличная работа, – заметил Александр. – Высокооплачиваемая, чувствую.

– При чем здесь работа, – покривился брюнет. – Работаю на фабрике. У меня дело. Разные вещи.

– И если не секрет, какое?

– Создаю фонд! – Он поднял палец, и на лице его проявилась торжественность. – Помощи русскоязычным беженцам из солнечного Таджикистана.

– И каким образом вы собираетесь им помогать?

– Ну, – произнес брюнет, замявшись, – этот вопрос…

– Интересует вас менее всего, – добавил Ракитин. – Главное – получить деньги под те или иные программы. Я прав?

– Помогать прежде всего надо себе, – ответил собеседник с многозначительной улыбкой. – Таков закон нашего жестокого мира, – резюмировал со вздохом и осмотрелся вокруг, заскучав. – Ладно, – зевнул, – давайте лучше о дамах. – И, лязгнув зубами, перешел на шепот: – Кикимора там одна? В купе?

– С дедушкой, – ответил Александр. – Который осколок шариата.

– В халате такой? – Брюнет передернул плечами, как бы обозначая на себе халат.

Тут дверь купе, где обитала обсуждаемая пара, вновь отъехала вбок, и Ракитин с брюнетом потеснились, пропуская Жанну. Подойдя к соседнему окну и ухватившись за поручни, она предалась дальнейшему созерцанию бегущей мимо местности.

– Послушайте, – обратился Александр к брюнету лениво. – Вот у меня вопрос. Дело, видите ли, в том, что в последнее время обстоятельства принудили меня к тому, что я как бы исследую жизнь и людей, вернее, переосмысливаю…

– Ну-ну, – поддержал брюнет с пониманием.

– М-да. Ну так смотрю, к примеру, на вас.

– Да давай на «ты»…

– На тебя. Ну-с, каков вывод?

– Слушаю, – отозвался брюнет уважительно.

– Болтун… – Ракитин говорил размеренно и вдумчиво. – Хвастун. Махинатор. Жизненное кредо: больше хапнуть, красиво пожить. Идея будущего фонда: сыграть на общественных интересах, выиграв на личных. Я не пытаюсь оскорбить, – поправился проникновенно, – я попросту жёстко объективен, хотя… кто знает, вдруг ошибаюсь?.. Но – едва ли. Итог, следовательно, выходит со знаком «минус», ибо потребление значительно превышает отдачу. Не смущает итог?

Жанна, коротко обернувшись, хмыкнула, покачав головой.

– Ну ты, конечно, хам! – сказал брюнет с чувством. Взгляд его несколько одичал, и на лице проступили пунцовые пятна. – Но слушай. Если о душе мне предлагаешь поразмыслить, попик новоявленный, то я материалист. Со всеми втекающими и вытекающими. Тоже мне здесь… ярлыки клеить… Деловой! – Он запыхтел. – Сектант прямо какой-то…

– Да не сектант я, – ответил Александр миролюбиво. – К тому же меня тоже материалисты воспитывали. Но очевидность существования бога и сатаны мне пришлось уяснить, это да. Тому были причины.

– А-а-а, – застонал брюнет ядовито, – так ты это…самоутверждаешься? Поздновато начал, парнишечка. Да и мода на такие завихрения прошла. Отстал ты от жизни.

– А я к ней только готовлюсь, к жизни, – возразил Александр бесстрастно. – Очищаюсь я. От накипи. Очень полезно.

– Как чайник? – сострил брюнет.

– Как больной от шлаков. Голоданием после сытости.

Жанна прыснула в кулак задавленным смешком.

– Ну короче, чего тебе надо? – покосившись на нее, вопросил брюнет злобно. – Голодающий…

– В настоящий момент?

– Хотя бы!

– А… пригласить девушку в наше купе, – объяснил Ракитин, потягиваясь. – К обеду. Покуда ты ее не перехватил, ловкач этакий.

– Успеха, – прошипел брюнет, недобро прищурившись, и ушел в тамбур, громко хлопая за собою дверьми.

– А вы оригинальный тип, – заметила Жанна Ракитину.

– Простите, – вздохнул он, – но как-то так вышло… Глупо, конечно… Да! Вас в самом деле приглашают на обед. Я здесь ни при чем, меня просили передать…

– Кто же?

– Один застенчивый человек. Ручаюсь – неплохой и искренний. Ходатайствую за него: не откажите. Купе номер три.

– Неплохой, искренний, – повторила Жанна. – У вас что, для всех припасены характеристики? Вы кто по профессии?

– Так мы идем на обед?

– Идем. Все же… Вы, случаем, не психолог?

– Я альпинист, – сказал Ракитин. – Покоряю вершины. Тем и пробавляюсь.