О чём можно говорить с котом? С некоторыми - о любви, да еще и своё тело дать поносить.Чуть-чуть подпортили? совсем не жалко, пару дырочек на нем заштопать - и будет как новенькое. А если поцеловать кота... нет, нет не лягушку, а симпатичного кота, тогда он превратиться в Королеву Фей... или снова в кота?
Ироническая сказка о феях, межпланетных котах, о всякой магии и немножко о любви.
Пролог.
Она вернулась из-за гор, и звали её Элайни. К станции она подошла совсем обессиленной, и когда Хранитель её обнаружил - она валялась без сознания. Он оживил её и на время её естественного выздоровления сделал ей домик из её памяти, засадил палисадник перед домом цветами и замостил просеку от дома до озера круглой ровной галькой. Получился красивый вид на озеро, такой же, как рисовала её память. Он мог вылечить её за мгновение, но ему, вечному, ужасно скучающему по тому, что ему недоступно, хотелось понаблюдать за ней и почувствовать то, что чувствую здешние люди. Он терпеливо ждал, когда она впервые откроет глаза, кормил её с ложечки человеческой едой, накидывая мягкую сеточку, выяснял её вкусы и делал всё, чтобы выздоровление гармонично сказывалось неё внутренним я.
Элайни расцветала медленно. Вначале она воспринимала всё, как больная, требующая к себе ухода, но, по мере выздоровления, она начала воспринимать заботу о себе, как составляющую интереса к её личности. В первое время для него это была приятная неожиданность, но, потом, он понял, что своим отношением к ней он возбудил в женщине неведомое ему чувство, ощущая которое через сеточку, он вздрагивал и замирал, впервые в своей тысячелетней жизни ощущая восторженное дрожание своих атомов.
На языке Элайни это была любовь. Он прокатывал это название, которое само по себе было нелепым человеческим звуком, но при соединении его с ощущениями, которые он считывал с Элайни, он испытывал оглушительно реальные чувства, заставляющее его внутреннюю сетку дрожать, отчего орбиты сыпались, и только тысячелетние рефлексы могли собрать их вместе.
Так началась их любовь. Любовь непостижимая, не укладывающаяся ни в какие рамки, не описанная в анналах Кольца. При подключении к нему он экранировал внутреннее пространство, чтобы ни один импульс закрытой им информации случайно не попал в Кольцо. Зная Хранителей, он знал – его открытие убийственно для Кольца.
С самого начала он принял облик, который считал в её подсознании. Это не был облик конкретного человеческого тела, скорее, абстрагированный образ человеческого существа. Общались они без звука, он ощущал её мысли, как только они возникли, и сразу же отвечал напрямую, в подсознание, отчего их беседы неслись невероятно быстро, почти так же как Хранителя с Хранителем. Ему нравилось её удивлять, и он, питаясь её эмоциями, многое ей открыл об окружающем мире, о Галактике и о Хранителях.
А потом они испытали плотскую любовь. И он изменил ДНК её будущего ребенка, чтобы он был не только ее, но и его. И в её роду могли быть только девочки. Но она поставила условие. Она будет с ним, но дочь будет жить с людьми. Когда девочке стало три года, она отправилась к людям. Она отдала ребенка в свой род, а сама ушла. Но не дошла, а погибла в горах. Когда он об этом узнал, то рассыпался на мелкие-мелкие части, и добрых шестьсот лет эти части находили друга, сливаясь, пока вновь не собрались в его ипостась - Хранителя. Об Элайни он смутно помнил, как о женщине, вернувшейся из-за гор.
Часть первая. Гость из Земли.
Мечта дает нам крылья, а жизнь их вечно подрезает.Кот
Глава первая. Кот.
Сегодня палило, как никогда. Я отстегнулся и снял с себя галстук и пиджак. Впереди был поворот. Мой «Ягуар» начал вписываться в дугу поворота и тут на дороге я увидел кота. Рыжий кот в красной шляпе и серой накидке неожиданно возник посреди дороги, делая в воздухе лапой какие-то пассы. Проклиная свою любовь к животным, я рванул руль вправо, надеясь избежать столкновение с ограничительной полосой, но удача покинула меня – автомобиль зацепился и я, по инерции выбыв головой переднее стекло, еще в полете увидел зеленую траву на обочине.
Что-то настойчиво жужжало прямо над ухом. «Пчела», - подумал я и с трудом отрыл глаза. Под носом шевелилась сочная невысокая трава. Воздух неповторимо приятно пропах медовыми, незнакомыми запахами, от которых слегка кружилась голова. Впрочем, голова кружилась сама по себе - о стекло приложился я крепко.
– Живой? – склонилась надо мной рыжая кошачья морда в красной шляпе.
– Живой, - ответил я наглому коту. «Всё – начались глюки,» - подумал я про себя, соображая - полежать ещё, или, всё таки, подниматься. Кот никуда не исчезал а, как доктор, заглядывал мне в глаза и что-то мыркал. Я с трудом приподнялся. Голова по-прежнему кружилась.
– Быстрее, - поторопил меня кот и добавил, - за нами гоняться.
– Кто? – спросил я, скорее по инерции, по правде мне было по барабану.
– Не возникай! – зыркнул на меня кот и добавил, - сам виноват!
Я оглянулся. Мы находились на поляне, окруженной небольшим кустарником, возле большого развесистого дерева. Вся поляна была засыпана мелкими белыми цветами, так пахнущими мёдом, а дальше, за кустарником, виднелась серая каменная гряда. « А где шоссе?- подумал я и громко спросил:
– Где мы?
Кот не ответил. Он стоял под деревом и опять вымахивал лапами, Ростропович хвостатый. Прелые прошлогодние листочки в его лапах так порхали в воздухе, что у меня слегка замелькало в голове. В воздухе, на мое удивление, возникло дрожащее, бледное, радужное пульсирующее кольцо.
Вдруг сзади, в близлежащем кустарнике, раздался треск и оттуда, выдираясь и ужасно чертыхаясь, выползла на карачках симпатичная женщина, вся в черном, и в такой же черной, островерхой шляпе. Увидев нас, она передернула красивым лицом и крикнула: