Шрифт:
Первый раз Эвтерпа увидела Диона в палестре [4] — в Танаисе женщины допускались на состязания. Юноша восхитил ее: в гимнастических упражнениях он был подобен Гермесу, на кифаре играл, как Аполлон, в верховой езде не уступал Кастору. С тех пор сердце Эвтерпы принадлежало только ему.
Встречались они в храмовой библиотеке и там, среди папирусных свитков, провели немало сладостных часов в упоительных беседах или за чтением стихов.
Но будущее не сулило влюбленным ничего хорошего. И тогда они сговорились, что Дион похитит Эвтерпу. Увод невесты совершился на второй — женский день артемисий [5] . Мужчины в этот день почти не приходили на агору [6] . С утра храм был полон женщин, выступал хор арфисток, танцовщицы состязались в своем искусстве.
4
Палестра — место для гимнастических занятий, гимнастическая школа в Древней Греции.
5
Артемисии — празднества в честь богини Артемиды.
6
Агора — торговая площадь с расположенными на ней храмами и общественными зданиями; являлась местом народных собраний.
Внутренний двор храма не был выложен каменными плитами и пестрел замысловатыми цветниками. Сам храм походил на грот, увитый зеленью. В таких любила отдыхать Артемида. Ее статуя из паросского мрамора была воздвигнута посередине храма. Вечно юная богиня стояла гордая, с легкой усмешкой на губах. Короткий хитон охотницы доходил ей до колен, за плечами — лук и колчан, в руках — копье. Храм имел две двери, причем вторую, заднюю, дверь закрывала статуя богини.
Эвтерпа была в храме со второго часа дня [7] . Вместе с подругами она пела и плясала под звуки арф, пила легкое разбавленное вино на веселых ложах среди цветов. В девять часов она зашла за статую богини и больше оттуда не появлялась.
7
«…со второго часа дня» — начало дня у древних греков считалось с шести часов утра современного исчисления; второй час, таким образом, приходится на восьмой час утра.
Никто не обратил внимания на закутанную с головой в мужской плащ одинокую фигуру, выскользнувшую из задней двери храма. Она пересекла агору, спустилась к пристани. Навстречу ей поднялся с бревна высокий юноша и помог сесть в лодку…
Гинекономы [8] не усмотрели в этот день ничего подозрительного. А Харилай, пирующий дома с друзьями, при возлиянии в честь богини радостно кричал:
— Элелео! Сегодня — вино, а завтра — дело!
Но вечером этот крик вдруг сменился смятенным «Иу! Иу!».
8
Гинекономы — должностные лица в древнегреческих городах, следившие за поведением женщин.
Пропала Эвтерпа…
Причалив к Лисьему острову, Дион и Эвтерпа сошли на берег. Похищенную приняла меотка Этра и коротко остригла ей волосы. Густые локоны падали на землю, подобно сорванным цветам гиацинта. Потом невесту увели в дом. Там и нашел ее Дион, в темном гинекее [9] на подстилке из листьев…
Утром следующего дня Дион, наказав Этре скрывать от чужих глаз жену, отплыл в Танаис.
Дела в городе шли своим чередом. Как ни в чем не бывало, принимал в них участие и Дион.
9
Гинекей — часть древнегреческого дома, в которой жили женщины.
Харилай похудел. Терзаемый подозрениями, наблюдал он за молодым воином. Кто-то сказал ему, что Эвтерпу видели у меотов на Лисьем острове. Уважаемые горожане — друзья Харилая — ездили на остров и вернулись ни с чем. Меоты отвечали, что девушки у них нет и они не знают, где она.
— Дион! Не ты ли похитил Эвтерпу? — не выдержал наконец убитый горем отец. — Скажи, жива ли она?
— Говорят, она исчезла из храма Артемиды Таврополы. Обратись со своим вопросом к богине. Уж она-то точно соучастница! — с усмешкой ответил юноша.
— Я найду на тебя управу! — взорвался Харилай. — Сегодня же пойду к судье!
Пока Дион дождался вызова в суд, успела народиться луна и вновь пойти на ущерб. На второй день июля похитителя пригласили на лесху [10] . Пройдя через агору, Дион увидел у храма старейших граждан Танаиса и среди них Харилая. Судьи молча сидели на каменных скамьях, опираясь на посохи. Длинные бороды развевались на ветру.
— Уважаемые отцы города! — обратился к ним Харилай. — Вы лица незаинтересованные, решение ваше неподкупно. Рассудите нас с Дионом, сыном Деметрия.
10
Лесха — место у храма, где обычно проводились совещания.
— Говори, досточтимый Харилай.
— Этот зеленый юнец, порождение греха, сын недостойной, нанес оскорбление нашему роду!
— Не бранись, Харилай! Род Деметрия не менее славен, чем твой. А Мехрийя — дочь знатных родителей, хотя и варваров.
— Он похитил мою дочь Эвтерпу!
— Это правда, Дион?
— Да, правда. Мы любим друг друга.
— Берегись! Если ты совершил насилие, тебе несдобровать!
— Она сама отдала мне свой пояс. Спросите об этом у нее.
— Где она?
— На Лисьем острове, у Этры…
Этра исподлобья смотрела на косматого грека, зудевшего, как сердитый шмель.
— Где моя дочь, о порождение Ехидны?!
— Нет у меня твоей дочери. Она убежала, едва завидела тебя на берегу.
Харилай искал ее по всему острову, звал с угрозами, выманивал лаской. Но Эвтерпа не отвечала. Забившись в густые заросли диких трав, она, плача совсем по-детски, шептала:
— Милые травки, укройте меня от лютой беды! Заклинаю вас самой Афродитой, спасите меня, милые травки!