— Господи! Зачем вы говорите такую ерунду? — с отвращением сказал Крис. — Как я могу «загубить» жизнь Марты? И уж если на то пошло, как вы можете помешать ей делать все, что ей заблагорассудится?

— Я не допущу, чтобы вы поступали с ней, как вы поступили с…

— Шш! Нельзя ли без имен!

— Словом, вам не удастся ее соблазнить, а потом бросить через две-три недели…

— Да, я, по-видимому, личность гнусная во всех отношениях, — обозлившись, сказал Крис. — Хотите что-нибудь добавить?

— Хватит и этого, вы не находите? Или вы пришли похвастаться новыми победами?

Крис стиснул зубы и энергично потер лоб. Он был одновременно и раздосадован и сбит с толку. Наконец, приняв решение, он хладнокровно положил шляпу на подоконник и снял пальто.

— Сядьте-ка сюда вот, — спокойно сказал он. — Сядьте. Вот так. И разрешите мне скромненько сесть против вас, так, чтобы вам не приходилось опасаться за свою добродетель. Так можно? А теперь, дорогая Анна, послушайте голос здравого смысла. Что я целовался с Мартой, это была шутка, случайность. Мы спорили о коммунизме, она сделала вид, что рассердилась, и схватила меня за галстук…

— Нечего сваливать все на нее, — возмущенно сказала Анна. — Я слышала, что вы сказали, и видела, что вы сделали. Уж своим-то глазам я, надеюсь, могу верить?

Крис вздохнул. Он вспомнил об известном конгрессе ученых-психологов, на котором все присутствующие описали совершенно по-разному один и тот же пустяковый случай, неожиданно произошедший у них на глазах. Трудно столковаться с людьми.

— Ладно, это не важно, — сказал он. — Пусть будет по-вашему. Мне вменяется в вину поцелуй, нанесенный представителю противоположного пола. Тяжкое преступление! Знаете, по-моему, единственный способ вам, девушкам, сохранить чистоту, это целиком уничтожить весь мужской пол.

— Если это все, что вы хотели сказать…

— Давайте говорить серьезно, — сказал Крис. — Я не писал вам по многим причинам. Во-первых, я был зол на вас. Затем, вся моя жизнь пошла кувырком. И, черт возьми, какой толк был писать? К тому же, если бы я сообщил вам мой адрес, а родители спросили бы у вас, вам пришлось бы сказать его им.

— Все это очень хорошо, — натянуто сказала Анна. — Писали ли вы мне или нет — это совершенно не важно. Важно другое…

— Я вот как раз к этому и перехожу. Послушайте, Анна, я не собираюсь сплетничать об одной женщине с другой и оправдываться тоже не собираюсь. Я охотно признаю, что не прав, и заслуживаю всяческого порицания. Но вы должны знать, что, — оставим пока в стороне наши собственные ссоры и ошибки, — что нас очень ловко надули, заставив отказаться друг от друга.

— Не понимаю…

— Видите ли, как раз в то время, когда вы начали думать, что я для вас недостаточно хорош, мои родные подумали то же самое про вас. Не очень лестно, не правда ли? У меня, на ваш взгляд, было слишком мало денег, — не оправдывайтесь, так вы думали, у меня не было автомобиля, я не мог дарить вам красивых вещей, я не мог водить вас по театрам и ресторанам, у меня не было таких друзей, каких полагается иметь, и так далее. Но и у вас, с точки зрения моих родных, было слишком мало денег. Кстати, вы ведь виделись с моей матерью перед самым моим приездом из колледжа, не правда ли?

— Да, виделась. В чем же дело?

— Так я и думал. Вы дали ей очень ловко отвадить вас от меня, разве не так? Отвадить вас от меня — это была одна часть плана. Другая состояла в том, чтобы женить меня на некоей даме, — мы называть ее не будем, — у которой недурное состояние…

— О! — Анна начала понимать.

— Вот именно, «о!», — сардонически сказал Крис. — Пусть это будет для вас предостережением, Анна. Не верьте всему, что говорят вам благовоспитанные, честные, богобоязненные идеалисты. Однако план их не удался. Я не женился и не женюсь на некоей даме — с деньгами…

— Но вы переехали к ней и жили в ее доме, и…

— Только до свадьбы Жюли, а весь этот хитроумный план я раскусил только на другой день после свадьбы.

— Но, Крис, если вы не любили ее, тогда зачем же вы… зачем же вы?..

— Сошелся с ней, что ли? Не бойтесь слов, Анна. Давайте говорить прямо. Но только стоит ли так возмущаться этим? Пусть та из вас, кто без греха, первая бросит в меня камень.

— Не понимаю, на что вы намекаете… — высокомерно начала Анна, но тут же замолчала под его многозначительным взглядом.

— Не будем настаивать, — галантно сказал Крис. — Во всяком случае, сейчас на скамье подсудимых я. Не думайте, пожалуйста, что я ее осуждаю. Она вела себя во всей этой истории как нельзя более порядочно, хоть и была посвящена в заговор. Уж если кого осуждать, так это вас.

— Меня?

— Да, вас. Но я вовсе не оправдываюсь. Во всяком случае, вам теперь ясно, как все это получилось?

— Не понимаю, при чем тут я. Вы не находите, что это была довольно-таки гнусная история?