Шрифт:
— Что же это такое?
— И жизнь и смерть…
Молох поднесла склянку к губам Венеры к продолжала:
— Выпейте несколько капель, слышите… Две-три, не более… Две-три капли… Это сила, это жизнь. Целый глоток — смерть… Смерть скоропостижная… Так будьте осторожны…
Венера с трепетом исполнила приказание старухи. Едва она проглотила две капли странной жидкости, с ней тотчас произошло нечто необыкновенное. Ей показалось, будто кровь горячее потекла в ее жилах. Какое-то неописуемое блаженство охватило все существо ее. Усталость и страдания исчезли, словно по волшебству. Она встала, вскричав:
— Вы правы, пойдемте… Благодаря этому чудному напитку я теперь чувствую себя сильнее.
— Я вам говорила, — прошептала Молох, спрятав драгоценную склянку, — говорила, что в этих каплях заключается жизнь!
Беглянки опять стремительно побежали. Скоро они достигли ручейка, о котором говорила Молох.
— Если вам еще хочется пить, — сказала старуха, — напейтесь…
Но Венере уже не хотелось пить. Ока все еще наслаждалась неизъяснимым блаженством, которое погрузило ее в какое-то приятное оцепенение, В ту минуту, когда Молох остановилась, звезды уже бледнели на горизонте. На востоке от темного неба начала отделяться полоса бледного света. Приближался рассвет. Обе женщины шли всю ночь. Они находились в эту минуту на вершине скалистой горы, невысокой и покрытой лесом. На вершине этой горы высилась груда огромных скал, покрытых плющом, мхом и разными ползучими растениями. Молох подошла к одной из скал, раздвинула ветви, сняла несколько камней и открыла узкое и низкое отверстие, в которое не сложно было пройти человеку среднего роста.
— Ступайте за мной, — сказала старуха.
Девушка, все еще поддерживаемая волшебным напитком, не колеблясь последовала за ней. В подземелье было темно, но Венера чувствовала, что ноги ее ступают по мягкому мху. Через секунду Молох зажгла факел точно таким же образом, как зажигала лампу в тюрьме. Тогда Венера смогла осмотреться. Она находилась в высоком гроте с блестящими сталактитовыми стенами. В глубине виднелась постель из мха и сухих листьев. Эта постель и несколько сельских скамеек составляли всю мебель в гроте.
— Вы у меня в доме, — сказала Молох, — и я могу поручиться, что здесь нас никто искать не будет.
— В вашем доме? — повторила Венера.
— Да.
— Как? Разве вы живете здесь?
— Часто.
XII. Грот
— Да, — продолжала старуха. — Часто… Почти всегда! Здесь веду я жалкую жизнь, если не странствую или не сижу в тюрьме…
— В тюрьме! — повторила Венера. — Зачем же в тюрьме?
— Затем, что на пропитание я могу зарабатывать только на стыке двух таинственных наук, которые называются ворожбой и магией… Я рассказываю прошлое, предсказываю будущее; но губы мои не умеют произносить ложь… Когда меня спрашивают, я отвечаю истину… А правда, как вы знаете, часто обманывает надежды, оскорбляет тщеславие… На меня порой сердятся и бросают в тюрьму…
— Зачем же вы продолжаете это жалкое ремесло?..
— Но теперь я решилась на одно предприятие, которому и вы не чужды, Видите ли, мое намерение состоит в том, чтобы немедленно оставить здешний край и взять вас с собою.
— Вы хотите взять меня с собой? — спросила Венера с удивлением.
— Да, если только вы не откажетесь… А сказать по правде, я не вижу, как вы можете отказаться, находясь в таком положении.
— Куда же вы намерены отправиться?
— В такую страну и в такой город, где мы легко найдем средства к жизни.
— Куда же это?
— Во Францию, в Париж.
— В Париж? — повторила Венера. — Что же мы будем делать там? — прибавила она.
— То же, что я делала и здесь — мы будем ворожить… Вы назоветесь моей дочерью. Я научу вас читать, как в открытой книге, в линиях руки. Вы молоды и хороши; вы заработаете много, много золота… И мы будем счастливы!..
Произнося эти последние слова, старуха оживилась, и мрачный огонь алчности засверкал в ее глазах.
— Но, — возразила Венера, попробовав последнее возражение, — вы сами мне говорили, что здесь вы умирали почти с голода, несмотря на ваши знания…
— Здесь, это правда, но в Париже будет не то. Париж — это город, где чудесное нравится более всего, где тайны, открываемые моим искусством, дорого ценятся…
Венера не совсем была в этом уверена, но у нее не было других средств к жизни, и она вынуждена была принять предложение старухи.
— Я пойду с вами, — сказала она.
— Хорошо, — отвечала Молох, — я была в этом уверена…
— Когда же мы отправимся?
— Через неделю.
— Не раньше?