— Если бы у меня было столько денег, я был бы богат, — прошептал хозяин,

— Вы хотите сказать: мы были бы богаты, — возразил слуга.

— Как: мы? Что ты хочешь этим сказать?

— Только то, что если бы такая благодать свалилась к вам с неба, то по необыкновенной доброте вашего сердца вы непременно разделили бы ее со мною.

— Может быть; но так как подобной благодати мне не видать…

— Как знать? — перебил слуга.

— Откуда же ей взяться?

— Вы можете получить наследство.

— От кого?

— От ваших родственников.

— У меня их нет.

— Вы думаете?

— Я в этом уверен.

— Мне кажется, вы ошибаетесь.

— Неужели ты знаешь мою родню лучше меня?

— Лучше.

— Какой вздор!

— Уверяю вас.

— Кто же эти родственники? Говори же!

— Вам родия старый горбатый жид, хоть как его зовут, я не знаю. Он ночует у вас сегодня.

— Ты бредишь!

— Он вам родня, и вы получите от него наследство. Это случится скоро, потому что он очень болен…

— Болен?

— Ужасно.

— Чем?

Слуга осмотрелся вокруг, потом наклонился к своему хозяину и сказал ему тихим и зловещим голосом:

— У него кровотечение. От удара ножом. Это мы ему организуем.

Трактирщик задрожал.

— Несчастный! — пролепетал он. — Подумал ли ты о том, что предлагаешь мне?

— Подумал ли? Разумеется! И вы так же думаете об этом, хозяин; вам надоела бедность. Это единственное средство обогатиться. Дело верное и не представляет ни малейшей опасности. Жидок стар и слаб. Он не будет защищаться.

— А дочь?

— И ее придется…

— Она так хороша! — прошептал трактирщик.

— Правда?

— Я никогда не видал такой прелестной женщины!

— Она вам приглянулась?

— Я отдал бы половину того, что находится в чемодане отца, лишь бы дочь принадлежала мне.

— Боюсь, что не получится. Она раскричится и наделает нам хлопот. Я берусь за нее.

Опять наступило молчание, продолжавшееся несколько секунд.

— Я придумал… — сказал вдруг трактирщик.

— Что?

— Что мне делать с деньгами.

— Это вас затрудняет?

— Но мне кажется…

— Ничего не может быть проще…

— А куда девать тела?.. Как объяснить наше неожиданное богатство?..

— Послушайте, когда чемодан будет в наших руках, когда мы раскроем его, разделим деньги поровну и разбогатеем — что будет удерживать нас здесь?

— Ничего.

— Ведь вы разорились?

— Совершенно.

— Гостиница вся развалилась.

— Это видно.

— И у вас нет ни охоты, ни денег подправить ее?

— Вот именно, ни денег, ни охоты.

— Поэтому лучше всего сразу после дележа поджечь гостиницу со всех четырех сторон… Пожар объяснит, куда девались путешественники, а мы в это время уберемся в другие места.

— Кажется, твой план хорош.

— Еще бы! Мало того, он превосходен! Мы поедем в Париж. Я много слышал о Париже и горю нетерпением повидать его… Решено?

— Да.

— Ну и прекрасно! В какие комнаты поместили вы горбуна и его дочь?

— В первый и второй номера.

— Двери запираются изнутри?

— Замок дрянной, но есть задвижка.

— Ее легко сломать, нажав плечом. Старик будет застигнут в первом сне; вы бегите к его кровати, а я займусь дочерью… Где ножи?

— Там.

Слуга отворил шкаф, вынул оттуда два длинных ножа, которыми разрезали сырую говядину, и принялся рассматривать их с видом знатока, пробуя на пальце острие, потом покачал головой с недовольным видом:

— Концы сломаны! Зазубрин пропасть, — пробормотал он. — Как прикажете работать с таким инструментом!

Он опять порылся в шкафу, вынул оттуда точильный камень серого цвета, полил его вином и начал точить на нем ножи.

Как только Венера услыхала и поняла первые слова этого зловещего разговора, она наклонилась к Молох и, зажав ей рот рукой, чтобы та не вскрикнула, осторожно разбудила ее. Потом взяла ее за руку, подвела к двери и шепнула:

— Слушайте!..

Молох прислушалась.