— Пришла пора расставания, — заявил Шарлемань, улыбаясь. — Здесь наши пути расходятся: вы, я так полагаю, возвращаетесь к месту высадки, ну а я… Сам покуда не знаю. Господин Квантикки, благодарю вас за гостеприимство и возможность лицезреть известные вам события…

— Я тоже благодарю вас за все, что вы сделали для меня и моей дочери, — откликнулся Атаназиус. — Я ведь так и не собрался сказать это раньше.

— Ну что ж, вот и все… Впрочем, нет! Осталось еще одно дело. Кларисса, где мой хронометр?

Девочка протянула волшебнику часы, тот приложил серебряный кругляш к уху.

— Время от времени стоило бы заводить! — укоризненно сказал он. — Ну-ка…

Щелкнула крышка. Шарлемань ловко извлек из механизма некую мелкую серебристую детальку и заменил ее новой.

— Ты почти израсходовала проволоку, — объяснил он. — По счастью, у меня всегда при себе запасная катушка… Держи, этого хватит надолго. Волковарио больше не может вас охранять, зато вы с отцом обладаете Властью — так что, я думаю, справитесь… Ну, прощайте!

С этими словами волшебник пригнулся и скользнул вслед за Хубертом под низкие еловые лапы. Некоторое время из лесу доносилось похрустывание снега, затем настала тишина.

— Дай, пожалуйста, мне эти часы, — неожиданно попросил отец.

— Некросвет включается здесь… — предупредила Кларисса.

Синие паутинки легли на лицо капканщика. Несколько мгновений он стоял неподвижно, а затем повернулся к фургончику — и тот, к восторгу девочки, медленно воспарил над землей.

— Я думаю, нет надобности и дальше протирать подметки, — усмехнулся Атаназиус. — Завтра нам с тобой предстоит волшебное путешествие на летающей повозке, а пока… Пока давай хорошенько отужинаем; я только теперь сообразил, как сильно проголодался.

В последних числах мая королевские войска сдали свои позиции на островах Селентина и Малая Сангвиника; через пятнадцать дней кровопролитных боев республиканцы захватили Стратиану. Последний оплот роялистов — скалистая Готика пока держалась; ее немногочисленные порты и гавани представляли собой неприступные крепости. Даже с помощью Властителей их не удалось взять штурмом: мощь и ярость стихий отступили перед твердостью крепостных гранитов. Все попытки высадить десант закончились плачевно для наступавших. Удобные плацдармы и бреши в обороне оказались на поверку превосходно спланированными и замаскированными ловушками. Со времени битвы в проливе адмирал Квендиго не вступал в крупные сражения на море, продолжая тактику внезапных атак небольшими силами. Его капитаны мастерски использовали знание акватории и особенностей навигации в этих водах; но неуязвимость республиканских мониторов вкупе с темной волшбой Властителей превращала каждую стычку в смертельную дуэль. В ворота Готики стучались и другие проблемы. Перенаселенность острова создала массу трудностей; в первую очередь с продовольствием. Запасы, казавшиеся неисчислимыми, быстро таяли. Пока что хватало и золота, чтобы закупать все необходимое в южных странах, и быстроходных кораблей, способных доставить товар в обход вражеских эскадр; но все понимали: такое положение вещей не может держаться долго. Морской министр Титании Зигфрид Дюнамини поставил задачу — любыми возможными средствами обеспечить блокаду непокорного клочка суши. В Республике никто не сомневался, что «островной вопрос» решится до наступления холодов. Предприимчивые господа потихоньку заводили речь о составлении концессий на новообретенных землях — и немало удивлялись, узнав, что все уже оговорено и распределено.

В столице произошли перемены — тревожные, хотя и едва уловимые. Умение почувствоватьгород Атаназиус числил непременным качеством профессионального лазутчика: ему была хорошо знакома и суровая неспешность Писквилити, и упругий, напористый ритм Саргассовой Гавани. Но за привычной суетой и нервозной веселостью обитателей Уфотаффо теперь проглядывал страх…

— Боюсь, мое возвращение запоздало, — с горечью обронил капканных дел мастер, просматривая свежие газеты.

Они с дочерью остановились в захудалой гостинице на окраине; мрачный мужчина и тоненькая болезненная девочка не привлекали здесь лишнего внимания. Деньги Атаназиуса подошли к концу, плата за номер вытряхнула из его карманов последние гю.

— Надобно посетить с визитом одного человека… — задумчиво сказал капканщик. — Думаю, риск невелик, зато у нас сразу появятся некоторые средства. Подожди меня здесь, милая; не хочу брать тебя в центр города…

— Ну пожалуйста…

— Некогда мне с тобой спорить! — раздраженно отозвался Атаназиус. — Так будет безопасней, пойми…

— Да? Только ты забыл одну вещь, папа: те, кто на нас охотится, — не простые люди! Они могут справиться с тобой или со мной, но… Но когда мы вместе, это уже не так легко…

Капканщик в изумлении посмотрел на Клариссу. Губы девочки были плотно сжаты, она твердо выдержала его сердитый взгляд — чего никогда не случалось ранее.

— Ну… Хорошо, — буркнул Атаназиус, впервые в жизни уступив собственной дочери.

«Один человек» обитал в роскошной, хотя и несколько запущенной квартире в самом центре Уфотаффо; Кларисса припомнила, что в бытность среди «уличных разбойников» не раз проходила мимо этого дома. Хозяин, в отличие от жилища, оказался совершенно бесцветным малым: стоило отвернуться, как его лицо тут же ускользало из памяти, оставляя смутное ощущение чего-то скучного и унылого. После обмена несколькими осторожными репликами этот господин принялся вскрывать половицы в прихожей. Спустя некоторое время на свет появился плоский цинковый ящик. Помимо денег, в нем лежал пакет из плотной промасленной кожи, покрытый мелкими кристалликами соли: очевидно, за время пути ему довелось испытать немало превратностей судьбы. Внутри пакета был конверт, а в нем — лист бумаги, весь исписанный цифирью.