«…Секрет, сопоставимый с секретом атомной бомбы…» — «Фай!» — испугается обезьянка, генерал просверлит ей большим пальцем запястье. «Но я продаю свои секреты бесплатно (он перешел на шепот антреприз Бродуэя). Если бы Сталин не рассорился с евреями, знамя марксизма сейчас реяло бы над Белым домом! Над всем миром!..» — «Это намек?» (Хольцман почти гневно) — «Какой намек! — махнет Божидаров сигарой. — Святая правда!» — «Фэй!» — скажут обезьянка и генерал вместе. «…Семинария, православная грузинская семинария спасла мир от заразы марксизма! — декламировал Божидаров. — Ненависть к евреям (извините — он поклонился Хольцману) — старая семинарская закваска — вдруг забродила у Сталина с возрастом. Что поделаешь (повел сигарой) — мы не властны над впечатлениями детства. А впрочем, не исключаю просто ненависти одного маленького племени к другому. Маленькие (запнулся, глядя на Хольцмана) больно кусаются… Или (сигара потухла) просто способ отвлечь? Народ много ждал после войны… Ну, вот вам: евреи…»

«Даже когда тебя нет рядом, я все равно вижу твои глаза. Мне кажется, когда ты засыпаешь, ты улыбаешься, ведь если жизнь так грустна, то сны обязательно счастливы. Ты видишь нас во сне вместе. Правда, дарлинг?»

«В „Лайфе“ частично пройдет…» — тихо сказал Спегенберг, повернувшись к Булену. «Нетх-тх, — кашлял Божидаров, — самодовольная Москва еще долго будет рассылать миру чемоданчики с верным оружием марксистской идеи! А вы знаете, что такое верное оружие марксистской идеи?..»

«Правда, моя дарлинг? Бу-ру-бу… Скажи, я принес тебе хотя бы минутку счастья? Бу-ба-би…»

«Верное оружие марксистской идеи — это чемоданчики с долларами!» — «Фюй!» — «Высосав нефть, спилив лес, вычерпав лапами золото! Бросьте в чемоданчики несколько ленинских брошюрок — духовная пища на века — и самую современную — речи нынешнего вождя. Китайцы и негры взвоют от восторга. Да и вы разве против цитаты: „Люди доброй воли приветствуют мирные начинания Москвы во всем мире! Ура“ Разве против?..»

«В твоих глазах я уже ничего не вижу, совсем ничего. Потому что ты, моя дарлинг, закрыла глаза навсегда. Бу-бу-бу… Бу-ру-ба…»

«Господа, — рассмеется Ольга, — а вы заметили, что на краю стакана мистера Пола ночная бабочка пьет коктейль!» — «Разве уже наступила ночь?» (обезьянка)

«Потому что все кончается: песенка и пружина патефона, даже время кончается, если неисправен будильник, только память, моя дарлинг, память о твоих волшебных глазах не кончается вовек… Бу-бу-бу… Бу-ру-ба-бу…»

Впрочем, успех Божидарова у американской публики не вышел долгим. В Америку вдруг приехал табор посланцев Москвы — с шуточками Khrushchev’а (английская фонетика беспомощна), песенками Shulzhenko (фонетика беспомощна), зажигательными, зажигательными, зажигательными танцами Jahmaaduullaev’а (фонетика). Вождь развеял «тучи антикоммунизма» (сообщала пресса), «подкупил всех рецептом засолки кукумберов» (сообщала пресса), сфотографировался с торчащим початком (фотографии в прессе), весело хлопал по заду блондинку шевроле (фотографии в прессе). Шульженко не только пела (среди прочего Ольга услышала — «Никогда, девчоночки, не плачьте! / Жизнь не любит плаксы никогда. / Лучше о гусарах посудачьте…»), но устраивала «the Russian chaiepopitie» — русские чаепития, Яхмаадуулаев не только танцевал, но рассказывал о нарастающей дружбе народов.

Вообще лекционная программа визита была беспрецедентной. Судите сами: только 120 членов официальной делегации, включая все цвета радуги современного общества страны обновленного Октября. Отметим самые яркие: «Преимущество планового хозяйства над капиталистическим хаосом» (проф. Дриппер), «Равноправие женщин у нас и на Западе» (доцент Бигудева), «Особенности выращивания субтропических культур в Заполярье» (Пухлявый), «Триумфальное завоевание космоса и города будущего в мировом пространстве» (академик Голь)… А если добавить к этому лекцию представителя баптистов (пусть не клевещут, что нет свободы совести!) Мосько «Почему же материалистическое мировоззрение вернее идеалистического?» — и представителя Московской патриархии митрополита Агафафангела — «Угнетение конфессиональных меньшинств в Булиламбаньяне», — можно согласиться, что «рапира империалистов была выбита обезоруживающей искренностью народной демократии Кремля» (пресса).

Неудивительно, что статья Божидарова «Волки в овечьей шкурке» была снята с публикации. Больше того: Божидаров оказался нежелательной персоной на встречах с московской общественностью (список А, представленный красным посольством), а также нежелательной персоной в местах перемещения московской делегации (список B, уточненный тем же посольством).

Но ни в каких списках не числилось Буленбейцера! Нет, в Москву среди прочего агентом Абелем (когда он еще не выдал себя в ресторане словом «borshch» и «Голос Америки» еще не хихикал частушкой «Дорогой мой Абель,/ Ты, прости, не Нобель./ И не суй свой шнобель/ В наш секретный кабель»), итак, Абелем была отправлена шифрограмма, содержащая фамилию Бубеншвейбера, известного монархиста-террориста, белоэмигранта-черносотишки, перевертеня и наймита, выполняющего самые грязные требования англо-американских хозяев.

Ловкий (6 футов, 244 фунта — шифрографировал Абель), ловкий Булен вспомнил свои актерские склонности и легко оказался в красном посольстве на знаменитом фуршете на 660 человек (именно тогда Ван Клайберн выучил под диктовку Khrushchev’а чижика). «Драматург Теодор Буленбейцер» — с достоинством значилось на приглашении в багряной кайме.

Почему бы не перещупать контакты?

Между прочим, для этой роли Булен отпустил волосы (романтически разлеглись на плечах) и вызнал удивительный факт из биографии лысого драматурга Эсхила (тот самый грек): орел-гурман, поднявший в лапах черепаху, метнул ее вниз точно на лысину — думал, что камень. А как еще поступить, чтобы расколоть панцирь с нежным мясом? Помилуйте, неужели орел виноват, что с высоты желтоватая лысина была похожа на замшелый валун? Вот и десерт к черепашьему супу… «Жди, — осадила Ольга, — будут blini, pelmeni, kotletki, ris s’Loukom, tushennaya markov, grechnevaya kasha, tvorozhnaya zapekanka, vatrushki и kissel в придачу». — «Я рассчитываю на черную кавьяр». — «Только для президента Айзенгауэра».