– Хорошо, отец. – Уильям почтительно склонил голову и вышел из комнаты.

Шкуры-то он пересчитает. Но это его мало волновало. Всерьез взволновало Уилла то, что именно сегодня отец решил заняться его воспитанием! Слава богу, надолго старика не хватило. Уилл и так битых полчаса после ужина сидел как на иголках и слушал нудные проповеди отца. Сегодня великий день, вернее, великая ночь. Сегодня Анна отвезет его туда, куда она обычно отправляется в карете после спектаклей!

Уилл вышел из дома через заднюю дверь и сразу скрылся в тени сада. Хотя уже почти полностью стемнело, но все равно так надежнее: береженого Бог бережет! Шакспер-младший выбрался на дорогу и обернулся. Сквозь ветви мелькали едва заметные огоньки – это в некоторых комнатах зажгли свечи. Самого дома уже не было видно во мраке.

Луна скрылась за тучами, но глаза Уилла привыкли к темноте, и ноги уверенно несли его в нужном направлении. Здесь дорога поворачивает направо, а следующий поворот – налево. Там они с Анной и условились встретиться. Сердце, и без того сильно стучавшее в груди, теперь норовило просто выпрыгнуть оттуда: скоро он снова увидит ее! Впервые они встречаются ночью, а это уже настоящее тайное свидание. О том, куда они потом поедут, он даже и не думал – ему не важно было куда, важно было с кем!

Уильям прошел нужный поворот и умерил шаг, вглядываясь во тьму. Шагов десять он сделал крадучись, почти по-кошачьи, боясь наткнуться на повозку, но, не встретив никаких препятствий, остановился сам.

– Анна! – шепотом позвал он.

Никакого ответа. Он сделал еще с полдюжины шагов и снова ее окликнул. Громче. Еще чуть громче. Анна! – эхом разнеслось вдали. Ему и так всю дорогу было страшно, но теперь он испугался не на шутку. Он просто остолбенел от страха, а когда его с двух сторон под мышки подхватили чьи-то сильные руки – это произошло очень вовремя, – ноги Уилла тут же и подкосились…

– Ну-ну, не бойся. Анна не приедет. Мы вместо нее. Да держись же. Что мы тебя нести будем?

– Анна… Почему она не приехала?

– Ишь какой тяжелый! Да она бы с тобой не справилась.

– Ладно, молчи. Нам не велено разговаривать, – раздался басовитый голос с другой стороны.

– Мне что? Я молчу. Он бы молчал.

– Он-то будет молчать. Куда денется!

Уильяму и правда некуда было деваться. И говорить ему было трудно. Во рту все пересохло, язык как ватный. Что теперь с ним сделают?

Пока с Уильямом не делали ничего дурного, немного провели, вернее пронесли, под руки, он взобрался куда-то по ступенькам; затем раздался щелчок кнута, и они тронулись…

– Просто тронуться можно, – резюмировал Александр. – Задним умом мы всегда крепки.

Нет, тут явно какая-то большая игра и кто-то из нас (я или Таня) вмешался в ход этой игры. Скорее всего, я, Таня, вероятно, просто средство влияния на меня. Банальный прием. Прочитай я об этом в романе, не поверил бы, да и не интересно. Но жизнь на роман не похожа. Жизнь – это нечто антироманное, она не гнушается штампами и затасканными приемами. И теперь, чтобы когда-нибудь ее увидеть, я должен… В том-то, собственно, и беда: непонятно, что делать. Предлагают что-то невнятное. Ни черта не ясно. Александр покосился на спящего Эдуарда. Только спал ли он? Очки с темными стеклами, глаз не видно. Всегда на посту? Рыцарь святого братства? Верный слуга Божий, послушный Его воле? Рука правосудия? Попробуй разберись.

А Шекспир? Какое Шекспир имеет к этому отношение? Это даже не вопрос. Если кто-то занялся мной, если кому-то нужен я, значит, это связано с Шекспиром. Я же сам ничем больше не занимаюсь. Точно? Конечно точно, не занимаюсь. Но связан я не только с Шекспиром. У меня есть, например, родители.

Да, у меня есть родители. Мама вряд ли кого-то интересует. Но отец… Что я знаю о его делах? Ничего или почти ничего.

И действительно, Александр так старательно дистанцировался от деятельности отца, что теперь не кривил душой, говоря, что ничего не знает о его делах. Известен ему был лишь результат. Благосостояние родителей было явно выше среднего по стране, они не были олигархами, но олигархов-то вообще раз-два и обчелся – на то они и олигархи.

А у моих? – продолжал рассуждать Александр. Дом в Испании, пара квартир в Москве и коттедж в Подмосковье. Ну пара машин еще, но это и вовсе ничего – средний класс. За это невестку красть не будут. Не тот уровень. Так сложно меня заманивать в Оксфорд, чтобы предъявить этот тупой ультиматум, опуститься до дешевого шантажа? Нет, не стыкуется. Недвижимость родителей никого из сильных мира сего интересовать не будет, а слабые так не действуют.

Политика? Отец, насколько я знаю, стараясь ничего не знать, не публичный политик. Был бы публичный, я бы узнал так или иначе. Телевизор-то иногда смотрю, если не сам включаю, то теща. Значит, не публичный политик. Так, может быть, он из кукловодов? Охота за кукловодом с помощью его сына и управление сыном с помощью жены? Сложная комбинация, но как-то не очень верится, что отец такой уж серый кардинал. К тому же в России кукловод и не олигарх… Нет, раз уж не олигарх, значит, и не кукловод. Какие еще комбинации? Отец наступил нечаянно кому-то на мозоль, и его теперь таким способом просят с этой мозоли сойти…

Александр понял, что дальше этот вариант рассматривать, может, и не совсем бессмысленно, но времени на досужие домыслы у него явно нет. Все-таки все имеющиеся факты указывали на Шекспира. Их явно заинтересовала работа Александра. Но очень странный способ проявлять заинтересованность в работах ученого, похитив его жену. Ты дай грант, тогда и без шантажа трудиться можно. Опять не склеивается.

Теперь-то ясно, что и Мигель не Сервантес, и Свенсон не профессор. Конечно, Александр вначале обрадовался: без очереди визу в Великобританию получил, да еще на халяву. Какое счастье! И тут его Таня от этого счастья враз вылечила. Стоп, не зря же он за ней ездил. Басманная, 5, строение 2? И почему сразу не проверил? Ревность отпустила! Обрадовался, что организация, а не частное лицо. Дурак, что частных лиц бояться, они ж физические. А вот организации – они духовные. Опять каламбуры, не накликать бы, тьфу-тьфу-тьфу… И что это все-таки за организация там такая находится?