Шрифт:
– Не будьте неблагодарным, ваше сиятельство. Смуглая леди заслуживает уважения хотя бы потому, что ты ей, а не мне посвящал эти чудные сонеты.
– Это была ошибка. Чудовищная ошибка!
– Мы с тобой так долго играли в эту ошибку… Так что, правда, не будь неблагодарным.
– Я благодарен прежде всего тебе, моя фея, моя волшебная помощница.
– Спасибо, но теперь я должна выйти замуж во имя тебя и практически за твое имя.
– Это правда… Ты выходишь за мою маску!
– И никто не будет знать, что я твоя жена.
– Нет, всё наоборот, никто не будет знать, что я – твой муж. Я надолго стану никем, если не навсегда. Имя для истории важнее того, чье это имя. Ты теперь понимаешь это.
– Я понимаю. Но есть еще один человек, который тоже теряет себя.
– Он будет твоим мужем. Другого ему не надо. А мне и этого не дано.
– Не скромничайте, ваше сиятельство! Вы прекрасно понимаете, что для вас это не главное… и что главное. Но вопрос сейчас не в этом…
– Вот как?
– Да! Главное то, что я беременна, а он будет венчаться со мной. Едва ли ему понравится первенец, рожденный не от него.
– А он не может подумать, что это…
– Что это он?
Граф едва заметно кивнул, отводя взгляд в сторону.
– Прости меня, Анна… Как это все подло! Я подлец, я мерзавец! Давай от всего этого откажемся. Обойдемся без этой сделки, без его имени.
– Да, но он-то теперь не обойдется без меня. Он ждет, и у него тоже есть воля, как ни странно. Сейчас она в моих руках, но как только я ее выпущу из рук… Я не знаю, что он сделает. Другого выхода у нас нет. Это будет ложь во спасение.
– И кого мы будем спасать?
– Всех нас. Всех троих.
– Да, я сказал: она – твоя, а ты – мой. Я должен отдать тебя…
– Не говори глупостей. Всё равно я стану его женой. Что изменится? На полгода раньше. И потом…
– Что потом?
Анна потупилась и замолчала.
– Что ты имеешь в виду?
– Я имею в виду… Это будет не в первый раз.
Граф привлек ее к себе:
– Анна, ты столько раз жила моей жизнью, моими изменами. Неужели ты думаешь, что я не смогу? Ты не рабыня мне! Ты мое второе «я»! Свободное как ветер. Но нам уже пора… Я отвезу тебя домой. Лишь только коснусь твоих губ…
24 января 2011
Александр очнулся и увидел, что кто-то уткнулся ему в плечо. Прямо на нем лицом вниз лежала какая-то женщина в дубленке. Александр приподнялся на левом локте и, стараясь осторожно выбраться из-под женщины, слегка потряс ее за плечо. Она не шевелилась. Сомов попытался что-то сказать, позвать на помощь, но не смог: язык не подчинялся, во рту пересохло, и он не слышал своего собственного голоса. Александр с трудом сдвинул с себя тело (а интуиция подсказывала, что это именно тело, а не живой человек, таким тяжелым оно было) и с еще большим трудом сел. Теперь он смог заглянуть в лицо, как оказалось, молодой девушки. Она не подавала никаких признаков жизни. Пола ее дубленки была разодрана в клочья, а края этой дыры пропитаны кровью. Получается, что эта девушка закрыла его собой и невольно спасла ему жизнь.
Что он здесь делает? Александр с трудом возвращался к реальности. А… вспомнил! Он собирался лететь во Франкфурт из Домодедово. Эдуард забронировал ему билет и велел поменять симку. Сначала он искал VIP-зал, потом купил сим-карту и вышел из палатки. Дальше был грохот… И больше он ничего не помнит.
Александр закрыл уши руками, он ничего не слышал, словно кто-то выключил звук. Он зажал нос и с закрытым ртом с силой попытался выпустить из себя воздух, как его учил инструктор по дайвингу. Это называлось «продуться». И тут его просто оглушило. Крики, стоны, объявления по громкоговорителю с призывом сохранять спокойствие.
Он попытался найти пульс у девушки, лежащей у него на коленях. Пульса не было. Ей уже ничем нельзя было помочь. Вокруг в дыму бегали какие-то люди, он стал махать руками, призывая на помощь. Наконец подошли двое с носилками. Он показал на девушку. Подошедшие молча погрузили тело на носилки и унесли.
Александр с трудом поднялся и как сомнамбула направился в сторону VIP-зала. Кто-то его окликал, кто-то задавал вопросы, даже пытались тянуть за рукав. Но он не мог ни остановиться, ни ответить, ни даже просто как-то среагировать. Он помнил только одно: нужно сесть на свой рейс и улететь во что бы то ни стало.
Октябрь 1582
«Это невыносимо, нужно уехать отсюда во что бы то ни стало», – мечтал Уильям, которому уже полгода как исполнилось восемнадцать. В июне он последний раз пришел в школу. Теперь он владел латынью вполне прилично и мог бы даже претендовать на должность при коронере, а со временем и на саму должность коронера, но не хотел и думать об этом. Ему совсем не улыбалось повторить судьбу того самого коронера, господина Свифта, благодаря совету которого он овладел-таки латынью и знакомство с которым продлилось так недолго.