И вот они стояли у нас в дверях, и я не знал, что мне делать. Сес не было дома, но скоро она должна была прийти.

– Можно нам войти? Холодно сегодня. Зябко.

Я понимал, что нельзя было этого делать, но все же впустил их. Сес отругает меня, но они часть семьи, от которой у меня осталось не так много.

Мы прошли в гостиную. Я приготовил кофе и отыскал печенье. Мы долго сидели, пока я не спросил с удивлением:

– А зачем вы пришли?

– Хотим убедиться, что наш внук ни в чем не нуждается, – сказал дедушка.

– Кто? Я?

– Ну да, кто же еще?

– Но нас двое.

– Двое?

– Я и Сес.

– Да, но мы пришли за тобой.

Я обрадовался этому заявлению. Улыбнулся им. Теперь я готов был посвятить им все свое внимание и выслушать, но дедушка не успел ничего толком изложить, как вдруг открылась входная дверь. Не прошло и трех секунд, как Сес вошла в гостиную. Я обернулся – на ее лице читался явный испуг.

– Это бабушка и дедушка.

– Я прекрасно знаю, кто это. Что вы тут забыли?

Ее слова падали, как камни.

– Мы пришли в гости к внуку. Он потерял родителей, и мы подумали, что теперь нуждается в нашей помощи.

– Неужели? Ну-ка выметайтесь отсюда! Сейчас же!

– Мне кажется, тебе стоит быть повежливее с нами.

– Ах вон что вам кажется. Проваливайте!

– Хорошо, мы уйдем. Но мы вернемся. Мы его семья, а Николаю сейчас очень нужна семья.

– Никакая вы не семья. Убирайтесь! – злобно кричала она.

Дед медленно поднялся, выдерживая взгляд Сес.

– Ну что ж, пойдем, матушка. Всего хорошего тебе, Николай. Скоро увидимся.

– Не дай бог.

Сес вся покраснела. Я не мог взять в толк, почему она так рассердилась.

– Ты отвратительно разговариваешь, – кинул ей дед.

– Это мой дом. Я разговариваю, черт возьми, как мне хочется.

Они ушли. Бабушка, которая пока еще не произнесла ни слова, внезапно коснулась руки Сес и прошептала: «Мне очень жаль». Сес в смятении взглянула на нее и отдернула руку.

Я посмотрел на них с тоской и раздраженно повернулся к Сес, как вдруг она меня ударила. Я застыл, не понимая, как реагировать, а потом угрюмо удалился в свою комнату. Моя сестра заплакала впервые после смерти родителей. Слезы хлынули градом. Я включил магнитофон и сделал звук погромче, чтобы заглушить ее рыдания.

Прошла неделя, прежде чем они объявились снова. За это время в «Берлинске тиденде» вышла статья о том, что они забыли прежние обиды, ведь теперь внук нуждается в них.

Я мечтал об этом переезде, представляя себе, что моя неуверенность тут же исчезнет, если я буду окружен западными ютландцами. Жизнь потечет тихо и славно, ничто не будет мне угрожать. Бабушка и дедушка постараются дать мне все, чтобы я вырос сильным молодым мужчиной. Естественно, я заберу с собой Сес, и мы все вместе будем счастливы.

Бабушка с дедушкой наняли копенгагенского адвоката, с которым связались с помощью миссионерской организации. Он приходил к моей сестре и объяснил ей, что она слишком юна, а потому не может обо мне заботиться.

Сес бесилась:

– Кто это сказал? Это ведь не вы решаете.

– Нет, решают социальные органы.

Социальный консультант, который занимался моим делом, очень симпатизировал Сес, но все равно считал, что двадцатилетняя девушка не может заботиться о тринадцатилетнем мальчике. Сес не очень беспокоилась, ведь до сих пор альтернативы не было, но с появлением бабушки и дедушки она заволновалась.

Адвокат объяснял, что для меня будет только лучше, если я переселюсь в Тарм, где у меня будет безопасное и надежное жилище. Но она отвечала адвокату, что я никуда не поеду. Я ее младший брат, и она – вся моя семья.

– Вы думаете, что можете справиться с подростком? Тут нужна твердая рука.

– Как дед воспитывал нашу маму?

Адвокат понятия не имел, о чем говорит Сес, поэтому ответил:

– Да, именно, как твои бабушка и дедушка воспитывали маму. Если бы не их воспитание, ей бы никогда не достичь таких высот.