В Киевском доме коммунистического просвещения собралось много молодежи. Украинская газета «Пролетарская правда» писала в отчете: «Все места заняты, в проходах стоят, всю эстраду обсели, на рояль навалились, под рояль залезли, негде одежду вешать, так что раздевались у порога».

В Киеве Владимир Владимирович побывал на строительстве кинофабрики, встретился с рабочими заводов «Ленинская кузня» и «Большевик», читал стихи по радио. Он придавал большое значение выступлениям по радио и говорил, что радио с лихвой заменит малотиражные издания его книг.

Что запомнилось в Виннице?

Неуютный и тесный вокзал. Кто-то энергично плюет на пол.

Маяковский пытается пристыдить этого человека и советует ему воспользоваться урной. Тот не обращает внимания. Маяковский повышает голос:

— Какая гадость — плевать на пол! Я понимаю — плюнуть в лицо, когда есть за что!

Впоследствии в афише появился заголовок: «Как плюются в Виннице», а на литографском плакате — стихи:

Омерзительное явление, / что же это будет? / По всем направлениям / плюются люди. /… / Товарищи люди, / будьте культурны! / На пол не плюйте, / а плюйте / в урны.

— Удивительно, такой небольшой — и такой грязный городок! А сколько гигиенических парикмахерских: почти на каждой улице «Перукарня»! — сказал Маяковский. — Я насчитал их двадцать три от вокзала до гостиницы. Если не верите — сами подсчитайте. Прямо-таки-«падоракс»! (Это означало парадокс. — П. Л.)

— Вы знаете, целые дни звонят: приехал или не приехал? Теперь мы сможем наконец-то ответить, что приехал, — сказал в Одессе дежурный «Лондонской» гостиницы. (Из-за болезни Маяковского выступление отменялось уже два раза.)

Но телефон в Одессе — еще не факт, — закрепил свою мысль дежурный.

Многие приходили в гостиницу, чтобы лично удостовериться, приехал ли Маяковский. И лишь убедившись, стали раскупать билеты.

Близилась весна. Владимир Владимирович с балкона своей комнаты часами любовался морем.

Пришел гостивший у родных Кирсанов. Маяковский пригласил его выступить сегодня вместе с ним в зале горсовета.

Помню, как Маяковский раскрывал некоторые интригующие тезисы афиши «Слушай новое», такие, например, как «Слово читаемое и слышимое», «Альбом тети или площадь Революции»:

— Стихи я пишу в основном для чтения вслух. И в процессе работы чувствую, как они будут звучать. Я считаю, что в наши дни стихи должны быть рассчитаны главным образом на слуховое восприятие — не для альбома тети, а для площади Революции. Это есть целевая установка. О другом тезисе: «Есенин и есенинчики», «Социальный заказ» — Маяковский говорил:

— Появилась целая армия есенинчиков. Поэты, подражая Есенину, подпадают под его упадочнические настроения. Подражать здесь нечему. Надо бороться с этим поветрием. Бороться новыми революционными стихами. Надо не дожидаться социального заказа, в том смысле, что тебе позвонят и закажут, а самому стараться опережать этот заказ. Поэт должен жить сегодняшним днем и помогать стране строить социализм.

В афише значилось: «Понимают ли нас крестьяне и рабочие?»

— Мы стараемся писать проще и понятнее, — разъяснял Маяковский. — Нельзя сказать, что все стихи одинаково понятны всем. Поэты должны стремиться писать и для людей, обладающих малым запасом слов. Авангард рабочего класса, передовые крестьяне — понимают. Нельзя забывать и того, что культура в нашей стране растет, и таким образом, наши вещи со временем будет читать все большее количество рабочих и крестьян.

Одесский медицинский институт был буквально осажден молодежью, желающей попасть на вечер.

Кто-то крикнул изо всей силы: «Дивчата, сидайте хлопцам на колени, иначе ничего не выйдет!» Но и это не помогло: зал, рассчитанный на 400 человек, уже вобрал свыше тысячи. Слушатели разместились и под столом. Маяковского и Кирсанова прижали к трибуне. Пот лил с них градом.

Возможно, по уплотненности зала, этот вечер был рекордным в практике поэта.

После вечера, когда мы остались одни, я показал свой ботинок с оторванной подметкой.

Маяковский рассмеялся:

— Вот оно что значит: «На ходу подметки рвут».

В Одессе сумели доказать, что такое действительно бывает.

Высокий Маяковский и низенький Кирсанов (провожавший его) шагали по перрону до самого отправления поезда в Москву и о чем-то горячо говорили.

От Киева до Москвы нашей попутчицей оказалась киноактриса Юлия Солнцева.

Маяковский пригласил ее к нам в купе из соседнего вагона. Проводник требовал, чтоб она вернулась к себе: «Не имеет права переходить в вагон высшей категории». Владимир Владимирович не соглашался с прихотями проводника и принципиально не отпускал Солнцеву, уговаривая ее остаться. Солнцева спросила Маяковского: «Почему вы выходите на каждой станции?»