Она вспомнила, как Герберт бежал по трубам и, судя по звуку, поднимал тучи брызг.

— Вот именно, — поддержал ее Скотт. — Коридор четвертой палубы полностью затоплен. Корабль погружается все глубже.

— Боже мой! — воскликнул Рого. — Он же может утонуть в любую минуту! Что же его на плаву-то держит?

Мюллер ответил:

— Быть может, груз, а быть может, и балластные емкости на носу и на корме. В середине-то он подтоплен, но…

— Тогда нам надо побыстрее мотать отсюда, — вмешалась Линда Рого. — Если мальчишка погиб, мы не виноваты. Лично я тонуть не желаю. Был бы он где-то рядом, орал бы как резаный.

— Да уж, — ответила Джейн Шелби сквозь зубы. — Вам и впрямь невтерпеж лыжи навострить. — Ее голос был на удивление ровным. — Прошу вас, ну, пожалуйста… Я останусь здесь, пока мой сын не найдется!

Сьюзен воскликнула:

— Но, мама, нам нельзя здесь оставаться! — Она вдруг поняла, что машинально произнесла «нам». В ней взял верх юношеский эгоизм. Она больше ни секунды не хотела находиться в этих темных жутких закоулках наедине со своими воспоминаниями. Она хотела вырваться отсюда, убежать, исчезнуть.

— И вправду, Джейн, — заметил Скотт. — Нельзя здесь больше оставаться. Мальчика найдут, даю вам слово…

— Слово!!! Даете! Как вы?.. Откуда вы знаете? Вы его видели, да? Или вы что-то знаете и молчите? Почему вы все так со мной разговариваете?!

— Потому, — ответил Скотт, — что нам обязательно надо найти его.

Из всех только Мюллер заметил, что голос Фрэнка взлетел ввысь, и подумал, что, выключи кто фонарь, над головой преподобного в наступившей темноте засиял бы нимб.

— Погасите все светильники, — произнес священник таким голосом, словно обращался к пастве с амвона. Все послушно защелкали выключателями, и теперь сгустившийся мрак рассеивали лишь лампы в руках Джейн и самого Скотта.

— Не транжирьте свет всуе. Его надо экономить изо всех сил, ибо во тьме нам придется туго.

— Боюсь, нам действительно пора двигаться дальше, — обратился он к Джейн. — Нам нужно использовать малейший шанс на спасение. Дорога каждая минута. Все видели, что вода прибывает… Но и это не все.

— А что еще? — спросил Мэнни Роузен.

— Сам воздух, — ответил Скотт. — Мы заперты здесь, как в колбе. Мы не знаем, сколько осталось кислорода и надолго ли его хватит. Вы не заметили, что стало жарче? Надо уходить как можно скорее.

Нонни прошептала Мюллеру на ухо:

— Как он может вот так? Неужели у него совсем нет сердца?

— Да тише ты! — шикнул на нее Мюллер.

Джейн Шелби спросила:

— А как же мой сын?

— Мы найдем его, — ответил Скотт.

— Брат мой, — заметил Рого, — вашими бы устами да мед пить.

И вот впервые за все время стало ясно, что это, казалось бы, невинное замечание задело преподобного за живое, голос его вновь взметнулся ввысь, и он пророкотал:

— Где же ваша вера? Я ведь говорил, что мы его найдем.

— Я остаюсь здесь и продолжаю поиски, — заявила Джейн.

Ричард Шелби добавил:

— Мы со Сьюзен тоже остаемся, мамуля. Мы тебя не бросим…

Но это были неискренние слова. Не хотел, совсем не хотел он оставаться в этом жутком туннеле, где уже веяло смертью. Скотт обещал, что мальчика найдут, и он поверил ему. Он хотелему верить. Если бы была хоть малейшая вероятность того, что их сын жив или где-то рядом… Но они обыскали все под руководством профессионального полисмена. И его жена настаивала, что надо ждать, пока мальчик объявится, он оставался с ней, повинуясь чувству долга.

А в ее душе отчаянно боролись материнские чувства с пониманием интересов остальных. Она отдавала себе отчет в том, что ее безграничное горе, ее судьба и переживания не имели для них большого значения. Даже ее муж страстно желает помочь ей и в то же время не способен противиться воле Скотта.

Белль поддержала их:

— Куда ж мы пойдем без мальчика? По мне так все равно, идем мы дальше или нет. По мне, так бедлам какой-то — вверх, вниз, вверх, вниз… Если корабль потонет, то и мы пойдем на дно.

— Я вот никак в толк не возьму, что бы с парнишкой могло такого стрястись, — подхватил Мэнни. — Я в темноте ничего такого не слыхал, когда началась давка. Если его раздави… то есть сбили б с ног, он бы уж точно заорал…

Роузен стушевался, понимая, что каждое его слово приносит матери нестерпимую боль.

Нонни подошла к Джейн, взяла ее за руку и воскликнула:

— Ну, конечно же, миссис Шелби, мы ни за что вас не оставим!

Мюллер добавил:

— Мы искренне вам сочувствуем.