– В обмен на богатства Родины, – перевела я.

Что это значит? Пока я не могла разрешить эту загадку. Сложив всё назад в шкатулку и закрыв, я спрятала её под подушку.

Пять дней спустя адвокат бабушки ввёл меня в курс дел. Я была уже совершеннолетней, и бабушка действительно сделала меня полностью независимой. В завещании имелся пункт, который заставил Джеймса Вестона недовольно нахмуриться.

– Если вы выйдете замуж, мисс Харрач, ваше состояние будет помещено в особый фонд, которым сможете распоряжаться только вы одна. Мадам Харрач настаивала, чтобы вы всегда могли без каких-либо помех полностью распоряжаться своим состоянием.

Я с тайной усмешкой подумала, что это условие наверняка отобьёт охоту у искателей богатства. Жена, настолько независимая от мужа, конечно, чудовище, которого следует опасаться. И отношение Вестона только утвердило меня в этой мысли. Но, как и пообещала бабушка в своём последнем письме, она действительно оставила меня свободной и предоставила возможность действовать.

Оставалось ждать обещанного посыльного. Последние сообщения из Гессена (я время от времени перечитывала бумаги в шкатулке) были подписаны П. Ф. и давали такое подробное описание придворной жизни, что не могли быть написаны купцом или капитаном морского корабля. Их автор явно занимал какое-то видное положение при дворе. Я перечитывала последнее из этих сообщений после ухода Джеймса Вестона, когда ко мне пришла Летти.

– Мисс Мелия, пришёл джентльмен, он говорит, что вы его ожидаете, и хочет поговорить с вами… – она стояла в двери, разглаживая передник. Я знала Летти: после смерти бабушки она всю свою преданность перенесла на меня.

Человек, которого я ожидаю. Посыльный! Я чуть не вскочила, но заставила себя сдержаться.

– Он назвался, Летти?

– Нет. Сказал только, что у него важное дело к старой мисс. Я ему говорю: она умерла. Тогда он сказал, что хочет поговорить с вами.

– Проводи его в гостиную, Летти.

Но она даже не двинулась.

– Мисс Мелия, вы уверены, что хотите его видеть?

– Конечно.

Она скомкала край передника.

– У меня предчувствие, девочка, просто предчувствие.

Я знала и предчувствия Летти. Очень часто в прошлом они служили предостережениями. Но на этот раз… если это посыльный… Я покачала головой, и Летти со вздохом вышла.

Войдя в комнату, я увидела только спину посетителя: он стоял у окна, глядя в сад. Высокий, в плотно облегающем, как вторая кожа, тёмно-зелёном костюме. В его позе ощущалась какая-то напряжённость, как у военного в стойке смирно.

– Вы хотели меня видеть?.. – должно быть, я вошла очень тихо, потому что пока я не заговорила, он не поворачивался. Но теперь повернулся, и очень легко и быстро, с проворством, противоречившим прежней напряжённой позе. Я ожидала увидеть моряка или купца, которые не раз навещали бабушку. Но он оказался человеком совсем другого класса.

Загорелое лицо выдавало человека, много времени проводящего под солнцем; а взгляд, которым он наградил меня, принадлежал командиру, привыкшему приказывать. Я не назвала бы его красивым, но в лице его сквозила решительность, которая привлекает. Волосы у него тёмные, одна прядь спускалась на лоб, не совсем закрывая старый шрам. Этот шрам разрезал бровь, приподнимая её, и придавал лицу вопросительное выражение. Человек поклонился.

– Мисс Харрач? – вопрос был задан глубоким голосом с еле заметным акцентом.

– Да, это я.

– Я Прайор Фенвик, – он помолчал, как будто я должна была узнать это имя. Потом, должно быть, по моему выражению догадался, что я не узнала. Чуть нахмурившись, он сказал: – Разве мадам Харрач не говорила вам обо мне?

– Сэр, перед смертью она сказала, что ожидает посыльного. Но причину мне не сообщила.

– Значит, она не говорила вам, что я должен проводить вас в Гессен?

Настала моя очередь недоумённо посмотреть на него.

– Бабушка не оставила мне таких указаний, сэр. Что касается Гессена… зачем мне туда ехать?

Его уверенность раздражала меня. Он вызывал у меня впечатление, которое я не могла пока определить, но к которому отнеслась недоверчиво. Он подошёл ближе, и мне пришлось заставлять себя остаться на месте. Когда хотелось убежать.

– Насколько вы знакомы с ситуацией? – вопрос его прозвучал требовательно. Я испытала сильное негодование, и какая-то часть моего сознания удивилась полноте этого чувства. Может, как и Летти, я ощутила «предчувствие»? Размышляя над этим, я ответила на его вопрос уклончиво.

– Сэр, я должна попросить вас выразиться яснее, – я контролировала голос и надеялась, что внешне моё смущение не проявляется. – Что именно я должна знать?

Он нетерпеливо посмотрел на меня. Лицо его стало хмурым.

– Когда я упомянул Гессен, вы не удивились. Готов поручиться, что вы знаете и остальное, мисс Харрач.

Он назвался Прайор Фенвик. «П. Ф.», корреспондент бабушки, который подписывался только инициалами.

– Сэр! – я постаралась сохранить спокойствие, помня правило бабушки никогда не действовать по первому порыву. – Вы, наверное, и есть тот самый П. Ф., который написал последнее письмо из Аксельбурга десятого ноября?