Я всегда выступал и буду выступать против другого — против того, чтобы, едва увидев, как некто атакует твоего врага, сразу начинать радоваться и кричать: «Ура, ура! Это наш друг!» Этот некто может оказаться еще более беспощадным врагом, чем тот, кого он атакует. Он может о чем-то договориться с твоим врагом. И так далее…

Джордж Сорос сказал, что его цель — поддержать «Братьев-мусульман» [6] . Теперь по всему миру началась кампания: нам рассказывают, что «Братья-мусульмане» — организация социальной благотворительности… Это очень смешно! И, главное, это оскорбительно для самих «Братьев-мусульман». Был такой революционер Сейид Кутб, мученик данного движения. Его называли «Че Геварой», «Лениным исламизма». Это он — филантроп? А в чем состояла его филантропия? «Братья-мусульмане» убивали — и их убивали, и они мученически терпели репрессии со стороны власти. За что? За социальную филантропию?

Да, конечно, одним из элементов политической стратегии «Братьев-мусульман» является еще и социальная филантропия, создание структур, помогающих бедным, потому что в среду бедных гораздо легче проникать с помощью таких структур. Вообще, подобное тотальное проникновение есть основа философии «Братьев-мусульман». Но это вовсе не значит, что «Братья-мусульмане» являются филантропической организацией.

«Братья-мусульмане» нацелены на захват власти и установление определенного мирового порядка, что написано во всех их документах. И никто не отменил ни создания мирового Халифата, ни очищения от ересей и наслоений светскости, а также от «порочного» национализма, «порочного» умеренного исламского существования. Все это названо оскорбительным словом «джахилия», что означает кощунство, обрушение в язычество (и это, возможно, даже хуже, чем, например, христианство твоего смертельного врага).

Никто не отменил Халифата. Значит, никто не отменил принципа, по которому Халифат должен находиться на той территории, где когда-то был ислам (а, между прочим, в России эта территория достаточно обширна). И не надо выставлять «Братьев-мусульман» — движение радикальное, насыщенное политической и метафизической энергией, энергией конечных стремлений, в соответствии с которыми весь мир в итоге должен начать жить «праведно», то есть исламской жизнью, — благотворительным обществом. Это стыдно, нехорошо, неправильно.

Сегодня американцы называют «Братьев-мусульман» «хорошей» организацией! Добрые такие «Братья-мусульмане»! Перед этим они уже талибов начали делить на «добрых» и «недобрых», «хороших» и «плохих». Хорошие — это те, которые им нужны. Плохие — это те, кого надо наказать.

Пройдет время, и окажется, что в списке наказуемых будет только бен Ладен. Или бен Ладен и Завахири. Или еще два — три человека. Все остальные окажутся «хорошими». На самом деле, они будут еще более свирепыми, чем бен Ладен, еще более насыщенными все той же энергией, которая движет бен Ладена по историческому пути (или контристорическому, если точнее сказать). Но они будут названы «хорошими»… Войска уйдут из Афганистана, а волна талибов двинется в Среднюю Азию и оттуда к нам. Я иногда явственно вижу эту картину: Кавказ, как шлюз, ломается — и оттуда вся эта энергия течет на нашу территорию…

Если мы не сможем ничего противопоставить:

а) Модерну, развивающемуся сейчас на Большом Дальнем Востоке (проекту № 1),

б) Постмодерну, развивающемуся на Большом Западе (проекту № 2),

и

в) Контрмодерну, развивающемуся на Большом Юге, который сейчас сооружают на наших глазах (проекту № 3),

— если мы просто окажемся перед необходимостью выбрать одну из этих альтернатив, смерть России неизбежна. Потому что у России нет стратегического пути в рамках этих трех альтернатив.

Россия никогда не сможет войти в Большой Дальний Восток. В ней просто нет «человеческого ресурса» — огромного количества энергичных, жаждущих весьма скромного процветания, готовых дисциплинированно работать за малую заработную плату рабочих. Нет этой человеческой массы, которая есть там. И нет еще многого другого: нет определенных этических и даже религиозных установок, и так далее. Нам туда не войти.

Войти в Большой Запад (о чем мечтают многие, начиная с наших политических руководителей и кончая частью рядовых граждан, которые волокутся за этой утопией на протяжении последних 20 лет) тоже невозможно. Нам нет места в этом «сервисном центре». Мы не существуем в том его очаге, который занимается высокими технологиями. Мы не существуем в том его очаге, который занимается мировыми финансовыми услугами. Мы не существуем в том его очаге, который занимается сервисом. Кроме того, сам Большой Запад (во всяком случае, европейская его часть) скоро тоже будет атакован Большим Югом.

Наверное, вы обратили внимание, как один за другим трое руководителей главных европейских государств: Германии, Франции и Великобритании — заявили, что мультикультурализм — это утопия. И что если они будут дальше двигаться в рамках данной утопии, то это будет иметь плачевные последствия. Что они имели в виду? Что такое этот самый мультикультурализм? Все считают, что это такое братство народов. Отнюдь!

Братство народов всегда существует вокруг какого-то ядра, оно складывается вокруг какого-то центра, вокруг какого-то высокого смысла — исторической судьбы, гигантского исторического проекта, огромной накаленной энергии с ее жаждой Идеального. Вокруг Идеального вообще.

А мультикультурализм — это совсем другое. Это не когда вы складываете из камней собор, подчиненный великому замыслу, а когда все камни валяются отдельно. «Есть маленькая секта, и есть великая мировая религия — пусть сосуществуют на равных! Есть чужое нам начало, которое отрицает всю нашу историю и культуру, и есть наше начало — пусть сосуществуют на равных!»

Но ведь при таком подходе все теряет смысл: все мировые религии, все мировые смыслы. Это и есть постмодернистский принцип существования.